Архиепископ Моисей

 

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ПРЕОСВЯЩЕННЕЙШЕГО МОИСЕЯ, ЭКЗАРХА ГРУЗИИ

Становление

Преосвященный Моисей (в миру Матвей Михайлович Богданов-­Платонов­-Антипов) родился в 1783 г. в с. Богдановка Коломенского уезда Московской губернии. С ранних лет познал он горечь сиротства и испытал все тяготы крайней бедности: отец его, дьячок Михайла Антипов, умер, когда сыну было несколько лет от роду. Вспоминая о своем детстве, владыка часто рассказывал, как он читал по усопшему отцу Псалтирь, стоя на скамейке, и как его мать, не имея возможности обеспечить семью, отправилась с ним в Коломну просить преосвященного оставить причетническое место покойного мужа за малолетним сыном. Владыка Афанасий (Иванов), побеседовав с мальчиком, произнёс слова, которые оказались пророческими: «Пусть сын твой учится. Он будет архиереем. А в дом к себе ты прими зятя». Вскоре вышла замуж старшая сестра Матвея, а сам он благодаря хлопотам матери и помощи добрых людей был определён казённокоштным учеником в Коломенскую семинарию, где и дали ему фамилию Богданов.

Учился он легко и охотно, проявив незаурядные способности, завидную самостоятельность и не свойственные отроческому возрасту самодисциплину и ответственность. Будучи одним из лучших учеников семинарии, после её перевода в Тулу в 1799 г. Матвей Богданов поступил в Славяно­греко­латинскую академию, а в 1801 г. перешёл в класс поэзии Троицкой лаврской семинарии, которая в то время стараниями митрополита Платона (Лёвшина) достигла своего расцвета.

В семинарии Матвея причислили к когорте «платоников» – так называли тех, кто состоял на полном содержании митрополита и являлся его непосредственным воспитанником. Всех их Платон подбирал по собственному усмотрению и непременно из числа бедных и сирот, но «наилучших нравов, учения, понятия и прилежания». Платоники были обеспечены всем необходимым, жили в специально для них приготовленных комнатах, носили фамилию в честь своего наставника и имели опекуна, который дважды в месяц докладывал архипастырю об их поведении и успехах в учёбе. Каждую треть года воспитанников представляли митрополиту для «смотру», то есть экзаменов. В ходе испытаний владыка особое внимание уделял знанию древних и новых языков, умению составлять и произносить речи, а также навыкам ведения диспутов и дискуссий.

Подобная практика существовала с 1789 г., когда митрополит Платон, руководствуясь единственной целью «подать помощь бедным, но благоуспешным и благонравным ученикам, а Церковь снабдить хорошими служителями», внёс из собственных средств в Московский опекунский совет четыре тысячи рублей, с тем чтобы проценты с этой суммы шли на ежегодное содержание десяти воспитанников Троицкой лаврской семинарии и Славяно­греко­латинской академии. Этот проект Платона, единственный такого рода в учебных заведениях тогдашней России, дал блестящие результаты. Из числа платоников вышло немало выдающихся церковно­общественных деятелей, замечательных учёных, проповедников и служителей Церкви.

В 1808 г. по совету и благословению своего наставника Матвей принял монашество с именем Моисей. В том же году успешно окончил семинарский курс и в числе семи лучших воспитанников был направлен для продолжения образования в только что преобразованную Петербургскую духовную академию. Туда же был востребован и ещё один его земляк – молодой иеромонах Филарет (Дроздов).

Учёный­-богослов

Иеромонах Моисей окончил академию пятым по общему списку. Поскольку академия остро нуждалась в новых кадрах, то Комиссия духовных училищ решила заполнить вакансии наиболее подготовленными выпускниками из первого академического курса. В числе двенадцати вновь назначенных преподавателей оказался и Моисей. С 1814 по 1817 гг. он вёл курс церковной словесности.

Это были годы, когда только что учрежденное Российское библейское общество развернуло активную деятельность по переводу и изданию книг Священного Писания. В 1816 г. Комиссия духовных училищ поручила ректору Петербургской духовной академии архимандриту Филарету подобрать из академической среды лучших специалистов и немедленно приступить к переводу Библии на русский язык. Для точности же, ясности и чистоты перевода составили подробную инструкцию из 19 пунктов. Начать переводы решили с Четвероевангелия, положив в основу тексты на греческом языке. Сам Филарет взялся за перевод Евангелия от Иоанна, Благовестие от Матфея переводил священник Г.П. Павский, от Марка – ректор Петербургской духовной семинарии архимандрит Поликарп, а над переводом Евангелия от Луки трудился бакалавр Моисей.

Со столь необычным, трудным и ответственным делом пере­водчики справились в удивительно короткий срок: уже в 1818 г. вышли в свет первые 10 тысяч экземпляров славяно­русского Четвероевангелия.

Труды по переводу книг Священного Писания продолжались и в последующие годы. Моисей, будучи уже в Киеве, принимал в этом деле активное участие.

6 июля 1817 г. он был назначен ректором Киевской духовной академии и 1 августа возведён в сан архимандрита. Вместе с ним в Киев прибыл и иеромонах Мелетий (Леонтович)

и И.М. Скворцов, оба из магистров Петербургской духовной академии. Им предстояло осуществить преобразование старинной духовной школы в соответствии с новым академическим уставом. Молодые, прекрасно образованные и энергичные реформаторы решительно взялись за порученное дело. В ходе предпринятой ревизии выяснилось, что уровень подготовки преподавателей не отвечал духу и требованиям времени. Весьма слабым оказался и состав воспитанников, чтобы сформировать из них первый академический курс. Возникли трудности и с помещениями: Киево­Братский Богоявленский монастырь, в котором размещалась академия, никак не мог оправиться от опустошительного пожара 1811 г.

В силу этих причин академию пришлось временно преобразовать в семинарию. Из 960 её воспитанников ректор Моисей отобрал для обучения в семинарии лишь 246, а остальных отправил в духовные училища. Особую ревность проявил он и при восстановлении пострадавших от пожара академических зданий. В свободное от занятий время владыку часто можно было видеть на стройке. Он не только наблюдал за ходом работ, но и сам принимал в них непосредственное участие: вместе с семинаристами охотно помогал каменщикам и плотникам. Благодаря его энергии и распорядительности многие постройки были отреставрированы или выстроены заново в течение двух лет.

Успешно разрешилась и кадровая проблема. По просьбе Моисея из Петербурга и Москвы прибыли в Киев магистры С. Колеров, А. Максимович, Г. Огневский и П. Соколов. Летом 1819 г. состоялся первый выпуск, многие воспитанники изъявили желание продолжить образование. Теперь уже ничто не мешало возродить Киевскую духовную академию на качественно новой основе.

Открытие преобразованной академии последовало 28 сентября 1819 г. Речь ректора Моисея, произнесённая на торжественном акте, была столь убедительной и искусной, что Комиссия духовных училищ повелела напечатать и разослать её во все духовные заведения Киевского учебного округа. Главный тезис – академия должна готовить благочестивых и просвещённых служителей Церкви посредством пробуждения у воспитанников интереса к глубокому познанию и живому усвоению спасительных истин христианской веры – станет основополагающим принципом педагогической деятельности Моисея.

Искренне желая дать студентам фундаментальное богословское образование, Моисей поставил во главу учебного процесса изучение Священного Писания. Для постижения христианских истин, преподанных в Слове Божием, он широко использовал приёмы «изъяснительного» богословия, а чтобы развивать у воспитанников способность мыслить и рассуждать, побуждал их к повседневным упражнениям в чтении Священного Писания. С этим было связано и его особое отношение к языкам – греческому, еврейскому и особенно – русскому. Архимандрит Моисей первым в Киевской духовной академии начал читать лекции на русском языке: он полностью разделял мнение Филарета о том, что «богословские понятия, преподаваемые на латинском языке, основанные тяжёлою школьною терминологией, не свободно действовали в умах во время учения, а после учения с трудом переносимы были на русский язык для сообщения народу».

Под его руководством также осуществлялся порученный академии перевод ветхозаветной книги «Левит». Таким образом, архимандрит Моисей принадлежал к тем деятелям духовного просвещения, которые активно выступали за введение русского языка в преподавание богословия, а главную задачу самого преподавания видели в «образовании внутреннего человека», в формировании целостного христианского мировоззрения и в подготовке воспитанников учебных заведений к церковно­общественному, истинно подвижническому служению.

Творческая педагогическая деятельность Моисея была оценена по достоинству: в 1822 г. ему присвоили учёную степень доктора богословия.

После этого он недолго оставался в Киеве. 2 марта 1824 г. состоялась хиротония архимандрита Моисея во епископа Старорусского, викария Новгородского. А через четыре года владыка получил в управление самостоятельную епархию, став епископом Вологодским и Устюжским. Но здесь он прослужил всего лишь год, поскольку был утверждён епископом Саратовским и Царицынским на вновь открывшуюся кафедру.

В Саратове

В Саратов владыка прибыл 22 декабря 1828 г. Встретили его тепло и радушно. В светлый праздник Рождества Христова он совершил первое архиерейское служение в Александро­Невском кафедральном соборе. Описывая это событие, один из современников отмечал: «Благодушный вид Преосвященного Моисея всякого присутствующего приводил в умиление. Знаменательным показалось для жителей города назначение первым епископом Моисея. «Вот он, наш Моисей, – говорили они, – он изведёт нас из работы вражьей и поведёт нас в землю обетованную».

В ведении епископа оказалось 545 церквей, более 2500 священно­церковнослужителей и свыше миллиона христианских душ. Чтобы наладить и обустроить жизнь новой епархии, владыке предстояло решить немало проблем. Первым делом он приступил, как и предписывалось указом Синода, к устройству важнейших органов управления – Архиерейского дома и духовной консистории. Деятельное участие в этом принял саратовский губернатор А.Б. Голицын. Благодаря его стараниям городское купеческое общество арендовало для архиерейских нужд находившийся близ Александро­Невского собора двухэтажный особняк.

Открытие Саратовской духовной консистории, церемониал которого готовил протоиерей Г.И. Чернышевский, состоялось 30 декабря 1828 г.

Общее руководство и надзор за деятельностью консистории, как и всех других епархиальных органов и учреждений, осуществлялось преосвященным. Ни одно постановление консистории не имело силы без его утверждения.

Служение ближним

Где бы владыка Моисей ни находился и какую бы должность ни занимал, смысл своей пастырской деятельности он видел в искреннем служении ближним, помощи нуждавшимся, содействии ищущим. Благодатное чувство христианской любви, переполняя его сердце, щедро изливалось на каждого и озаряло всех, кто вверялся ему. Особым покровительством пользовались сироты, вдовы и престарелые. Их заботы, нужды и чаяния были хорошо знакомы епископу из собственного жизненного опыта. Попечение о них было для него исполнением закона евангельского, ставшего законом всей его жизни. Поэтому совсем не случайно одним из первых учреждений, сформированных в Саратовской епархии, стало Попечительство о бедных духовного звания.

Это церковное учреждение было оформлено указом Св. Синода от 1823 г. Его уставом, составленным митрополитом Филаретом, предусматривалось ежегодно выделять для всех епархий 150 тысяч рублей на призрение заштатных священно­церковнослужителей, вдов и сирот духовного звания. В случаях особой нужды вдовы определялись на просвирнические должности при церквах, в архиерейские и монастырские богадельни, а сиротам предоставлялись казённокоштные места в духовных учебных заведениях.

Добровольные пожертвования были одним из главных источников попечительских средств, а основной формой помощи являлась безвозмездная выплата денежных пособий. В обязанности членов Попечительства входило выявление особо нуждавшихся лиц и составление именных списков, в соответствии с которыми духовным правлениям дважды в год пересылалась определённая сумма денег для «раздачи оных по приложенным реестрам вдовам и сиротам». Для оказания социальной помощи нуждавшимся преосвященный использовал и иные возможности. Так, чтобы обеспечить все причты земельными участками и таким образом улучшить их материальное положение, епископ Моисей распорядился провести обстоятельную ревизию церковных земель.

Внимательно относился владыка к проблемам духовной школы, среди которых нужды и потребности учащихся были в числе приоритетных. Материальное положение и обеспечение воспитанников, условия их содержания и проживания в училищных бурсах заботили его ничуть не меньше, чем организация и содержание учебного процесса. В 1830 г. в трёх уездно­приходских училищах Саратовской епархии обучалось 1176 человек, из них 248 «по сиротству и крайней бедности» находились на полном или частичном казённом содержании.

С открытием семинарии число воспитанников, нуждавшихся в социальной помощи, заметно возросло. Семинарское правление, испытывая хронический недостаток денежных средств, было вынуждено ограничить количество казённокоштных учеников. В 1831 году среди тех, кому оно отказало в казённом содержании, оказались и двое сирот – Григорий и Егор Третьяковы из села Бурлука Камышинского уезда. Их ходатайство было отклонено на том основании, что «успехи и поведение братьев неизвестны, так как они только 7 августа поступили в первый класс Саратовского духовного училища, а в училище нет вакансий бурсачных и полубурсачных». Преосвященный Моисей посчитал такое отношение к сиротам совершенно недопустимым и на решение семинарского правления ответил лаконичной резолюцией: «Надобно найти средство непременно дать сим сиротам казённое содержание». В последующее время подобных случаев с сиротами духовного звания семинарское правление уже не допускало.

Эпидемия

Живительная сила архипастырской любви очищала и просветляла души пасомых, возжигала пламень молитвенного огня, питала христианскую совесть и крепила духовные узы – так создавалась атмосфера живой религиозности и сердечной христианской благотворительности. Значение этой любви как школы христианской мудрости, сердечного понимания и благотворения явственнее обнаруживалось во дни тяжких испытаний.

В 1830 – 1831 гг. страшное бедствие постигло Россию: холерная эпидемия охватила 48 губерний, поразив более полумиллиона человек и унеся 232 тысячи жизней.

В Саратовской губернии её жертвами стали около 20 тысяч жителей, из которых умерло 10 280 человек. В Саратове с 7 августа по 7 сентября 1830 г., в самый разгар эпидемии, умерло 2 367 горожан. Все они были похоронены на специально отведённом кладбище. Пышных похорон не совершалось, но никто из умерших не остался без церковного отпевания. С раннего утра и до позднего вечера священники Ильинской церкви служили литии и панихиды по усопшим. С 15 августа по распоряжению преосвященного в помощь им определили двух иеромонахов и трёх священников из других церквей: смертность от холеры увеличилась до 100 и более человек в сутки.

В эти страшные дни город представлял печальное зрелище. Чиновник К.И. Попов, служивший в то время в губернской канцелярии, свидетельствовал: «Лавки почти все были заперты, торговли никакой не производилось, въезд из ближайших деревень с разными припасами был запрещён, и никого не пропускали; в продаже не было совершенно никаких плодов. Люди ходили по улицам с завязанным по самые глаза лицом, натертые дёгтем и нефтью, в глубоком унынии; даже не было слёз по самым близким умершим, ибо чувства притупились. По всему Саратову, на площадях, под надзором полиции горел день и ночь навоз, отчего по городу был ужасный смрад; восход и закат солнца обнаруживались красно­багровыми пятнами».

Изнурённые и надломленные эпидемией физически, саратовцы тем не менее не утратили силу духа. Они стойко и мужественно переносили выпавшие на их долю невзгоды. Ни паники, ни волнений в городе не было. Примером истинного человеколюбия, милосердия и бескорыстия служили для жителей города самоотверженные действия главы города – купца III гильдии Никифора Тулякова. Движимый чувством христианской любви и сострадания к ближним, он делал всё, что было в его силах, для попечения о благе общем: посещал квартиры больных, лечебницы, обсервационные пункты, по­отечески заботился о заболевших, сам доставлял их в больницы, готовил им ванны, растирал их; с вниманием и участием относился к выздоравливающим – раздавал им всё, что только мог, из своего имущества, дабы уменьшить их нужду и облегчить страдания. Объектом особой заботы являлись осиротевшие дети. По его предложению саратовское купеческое и мещанское общество пожертвовало на вспоможение бедным разного звания и сиротам 1 000 рублей серебром. Император Николай I, узнав о подвигах Тулякова, наградил его золотой медалью на Андреевской ленте.

В Саратове холерная эпидемия прекратилась в начале октября 1830 г. По этому случаю 12 октября в церквах были отслужены благодарственные молебны с коленопреклонением, в городе совершён крестный ход, а в Александро­Невском кафедральном соборе состоялось общее молебствие. В губернии же борьба с холерой продолжалась до середины ноября. Повсюду были учреждены холерные комитеты, уезды поделены на участки во главе с особоназначенными чиновниками, в обязанность которых входило составление именных списков умерших, исчисление причинённого эпидемией ущерба, выявление остро нуждавшихся и сирот, а также проведение санитарно­профилактических мер – дезинфекции жилищ, медицинского осмотра, изъятия и уничтожения вещей (особенно одежды), оставшихся после умерших. Жители губернии охотно предоставляли сведения о причинённом ущербе, добросовестно перечисляли пострадавших, не препятствовали окуриванию своих изб, но от изъятия и уничтожения вещей решительно уклонялись. Все усилия чиновников и врачей не допустить сокрытия вещей умерших были тщетными. Тогда губернатор обратился к преосвященному, прося его подключить к этому делу священнослужителей.

Епископ Моисей поручил подготовить соответствующий указ. Вскоре духовные правления и благочинные получили предписание, согласно которому церковнослужителям поручалось внушать прихожанам как в частных беседах, так и при нарочитых собраниях, чтобы они «беспрекословно и безропотно отдавали для предания огню оставшиеся после умерших от холеры шерстяные вещи, что такие меры правительства относятся к сохранению жизни их и что чрез бережливость таких вещей (тулупов, войлоков, кафтанов и др.) они подвергнутся гибели, могущей распространиться и на других». Помимо этого консистория от имени духовенства обратилась к жителям с воззванием «О беспрекословном исполнении повелений гражданского начальства, относящихся к пресечению болезни холеры».

Заключительная часть воззвания звучала так: «Умоляем убо вас, православные христиане, христианскою любовью, для вашего собственного спокойствия, для сохранения вашего здравия, вашей жизни – единственного дара Божия, необходимо нужного для содеяния себя достойным к наследованию жизни вечной, всем сим умоляем вас беспрекословно исполнять все повеления начальства. Что значат все земные вещи, даже дорогою ценою приобретаемые, беспрестанно нами и по нужде, и по прихоти изменяемые; что значат все сии вещи в сравнении с драгоценным даром жизни, которого по отнятии никто из земнородных возвратить не может?». Доступное по форме, глубокое по содержанию и сильное по своему эмоциональному воздействию, воззвание это было распубликовано в количестве 600 экземпляров и читалось во всех церквах епархии, на специально устраиваемых собраниях и мирских сходах. Обращение духовенства к своей пастве через воззвание, проповеди и частные увещевания возымело действие и дало благотворные результаты.

Учреждение семинарии

Особенно беспокоил преосвященного низкий образовательный уровень клириков. К 1832 г. в 547 храмах епархии (не считая 17 без причтов и приходов, а также 42 строящихся) состояло 2573 священно­церковнослужителя, из которых 730 были священниками, 516 – диаконами и 1327 – причетниками. Семинарское образование (философский и богословский курсы) имели всего лишь 193 человека, то есть около 8 процентов от всех служивших. Среди священников этот показатель составлял 24 процента, диаконов – около трёх, а среди причетников – менее половины процента. Следовательно, большинство епархиального клира имело начальное духовное образование. Немало было и таких, которые и вовсе его не имели.

Саратовская губерния была обязана епископу Моисею созданием законченной системы духовной школы, что стало возможным с открытием в Саратове духовной семинарии. Основные вопросы, связанные с приобретением зданий под семинарию, были решены в ноябре 1829 г. Составленный комиссией по этому делу доклад владыка немедля переправил в Синод. В феврале 1830 г. архиерей получил из Петербурга уведомление, в котором сообщалось, что представленный им доклад рассмотрен в Синоде и одобрен Комиссией духовных училищ. 5 августа 1830 г. Николай I утвердил решение об открытии в Саратове духовной семинарии. Она причислялась к Казанскому учебному округу, и на её содержание выделялось 20 390 рублей в год. В ней предусматривались должности ректора, инспектора, 6 профессоров (включая ректора и инспектора), эконома, секретаря семинарского правления, библиотекаря, лекаря и 3 письмоводителей.

Первым ректором Саратовской семинарии Комиссия духовных училищ назначила тридцатитрехлетнего иеромонаха Никодима, магистра и бакалавра Санкт­Петербургской духовной академии. Он был возведён в сан архимандрита и получил в управление саратовский Спасо­Преображенский монастырь. Что касается назначений на другие профессорские должности, Комиссия духовных училищ предоставила право сделать это митрополиту Московскому Филарету.

Торжества по случаю открытия семинарии состоялись 26 октября. В назначенный день в Троицкой церкви и на Старособорной площади собрались почти все жители города: каждому хотелось стать участником и свидетелем доселе невиданного события.

О ходе праздника сообщает отчёт, отправленный в Синод семинарским правлением.

«Преосвященнейший Моисей, епископ Саратовский и Царицынский и кавалер, с первым духовенством изволил совершить в Троицкой церкви (Старом соборе) Божественную литургию, в продолжение которой все ученики семинарии стояли в трапезе рядами, и пред окончанием коей инспектор семинарии произнёс приличное сему случаю слово.

Приходских церквей священно­церковнослужители по отправлении Литургии в своих церквах с лучшими ризами приходили в означенную Троицкую церковь для совершения Крестного хода в дом семинарский.

Шествие совершалось следующим порядком. Его Преосвященство по окончании Божественной литургии вышел из алтаря с духовенством по чину. Впереди духовенства несли священники наперсный крест и Евангелие, а перед Ним диаконы несли запрестольный крест и образ Божией Матери; впереди диаконов шли причетники в стихарях – хоругви, певчие впереди всех начинали шествие и, идя по два в ряд, пели: «Днесь благодать Святого Духа нас собра...». При пении Благочестивейшего ученики Семинарии выходят из церкви по два в ряд и становятся на своих местах. В сие время ученики уездного училища стояли по сторонам в равном один от другого пространстве, от западных дверей церковных до семинарского дома, за ними к дому стояли ученики семинарские низшего отделения, а среднего и высшего отделений, стоя в зале, при восшествии туда духовенства пели: «Днесь благодать Святого Духа нас собра...»

По прибытии в дом Его Преосвященства и губернатора и многих других особ гражданского и духовного ведомства Преосвященнейший начал на предуготовленном столе водоосвящение, которое и совершено по чину. По отпусте протодиакон провозгласил многолетие: а) Государю Императору со всею Августейшею Фамилиею; б) Святейшему Правительствующему Всероссийскому Синоду и Комиссии духовных училищ; в) Его Преосвященству Моисею, епископу Саратовскому и Царицынскому; г) учащим и учащимся. По возглашения многолетия учащие и учащиеся лобызали Святой Крест, Его Преосвященство кропил их водою, потом комнаты среднего этажа, а верхнего – кропил архимандрит Арсений, чашу носили два диакона. Потом Его Преосвященство разоблачился в особой комнате, в то же время разоблачилось и духовенство, часть коего возвратилась в церковь со святыми иконами. Во всё сие время певчие пели концерт «Хвалите Бога...».

По прибытии в зал Его Преосвященства ученики семинарии пели: «Днесь благодать Святого Духа нас собра...», а по занятии мест посетителями секретарь Семинарского правления читал Всеподданнейший доклад Комиссии духовных училищ об открытии Саратовской духовной семинарии, перечислил штат семинарский и произнёс имена начальствующих и учащих.

Инспектор семинарский произнёс речь. За сим Его Преосвященство удостоил своим архипастырским наставлением как учащих, так и учащихся. В заключение певчие пропели концерт».

Уже на следующий день в семинарии начались занятия. В первый учебный год было набрано 289 воспитанников, в том числе 172 – в риторический класс (низшее отделение), 76 – в философский (среднее отделение) и 41 – в богословский (высшее отделение). Полный курс обучения продолжался 6 лет, ряд учебных дисциплин преподавался на латинском языке, экзамены семинаристы держали два раза в год. Немаловажное значение имела и та нравственно­психологическая атмосфера, которая царила в семинарских стенах. Добропорядочное, чуткое, гуманное отношение преподавателей друг к другу, их тёплое, сердечное и по­отечески заботливое, а иногда и снисходительное отношение к своим воспитанникам было характерно для Саратовской семинарии на протяжении всей ее истории. У истоков этой традиции стояли замечательные и самоотверженные деятели духовного образования: епископ Моисей, ректор Никодим и инспектор Иоанн, профессора Г.С. Саблуков и Я.А. Розанов, И.Ф. Синайский и К.М. Сокольский.

Строя духовную школу, постоянно заботясь о ней и опекая её, епископ Моисей возлагал на неё большую и ответственную задачу – готовить не просто грамотных требоисправителей, не только просвещённых и образованных священнослужителей, но и любящих, добрых, деятельных пастырей – пастырей, способных принять в своё сердце радости и печали своей паствы, пережить вместе с нею все испытания и силою общей молитвы и сострадательной любви утверждать дух взаимности и соборности; пастырей, обладающих даром благовествовать для жизни и исцелять сокрушенных сердцем; пастырей, умеющих отстаивать истины православного учения и отражать все измышления лиц, отпавших от единства Православной Церкви.

Последнее было особо значимо для Саратовской епархии: раскол издавна пустил здесь глубокие корни и имел множество явных и скрытых приверженцев. Владыка Моисей прибыл в Саратов как раз в то время, когда князь Голицын вёл против раскола активные действия. Окончив дело о расследовании самоубийства 35 спасовцев села Копен и приняв строгие меры против раскольников, обосновавшихся в предместьях Саратова, губернатор обратил свой взор на старообрядцев Вольска и Иргиза. При епископе Моисее один из пяти иргизских старообрядческих монастырей – Нижне­Воскресенский – стал единоверческим.

С именем Моисея тесно связана история возобновления саратовского Крестовоздвиженского монастыря – в то время единственной женской обители в епархии.

Итак, с восстановлением Саратовской епархии, с учреждением в Саратове самостоятельной архиерейской кафедры духовная жизнь обширной губернии получила новые мощные импульсы для своего развития, она стала насыщеннее, полнее, содержательнее – не признавать благотворных перемен было невозможно, их чувствовали и ощущали многие. С полным основанием можно утверждать, что Моисею с помощью епархиального духовенства и при деятельной поддержке благочестивых мирян удалось с честью выполнить возложенную на него миссию.

Экзарх Грузии

12 марта 1832 г. указом Святейшего Синода преосвященный Моисей был назначен Синодальным членом и экзархом Грузии с возведением в сан архиепископа Карталинского и Кахетинского. В Саратове этот указ получили в середине апреля, а 4 мая 1832 г. архиерей, распрощавшись с паствой, духовенством и родственниками, отбыл в Тифлис.

В далёкой Грузии Моисей чувствовал себя не совсем уютно, часто вспоминал о Саратове, тосковал по друзьям­сподвижникам и всегда был рад любой весточке, приходившей с берегов Волги. Благодарные саратовцы никогда не забывали о нём, в их памяти первый епископ Саратовский и Царицынский оставался человеком в высшей степени кротким, мягким, благовоспитанным, общительным, радушным, снисходительным и приветливым.

Один из ближайших сподвижников владыки – ключарь Александро­Невского собора и ректор Саратовского духовного училища В.П.Полянский напишет о Моисее: «Он был судья справедливый, исправлял терпеливо проступки подчинённых, любил их и никого не обидел даже словом; умел награждать за заслуги и усердие по службе; в обращении с подчинёнными был прост и ласков, с светскими – приветлив и вежлив, осторожен и благоразумен, за то всеми был любим, как мудрый отец».

Прослужив два года на Грузинской кафедре, преосвященный Моисей серьёзно заболел: у него открылась желчная горячка, справиться с которой он уже не смог. Вечером 13 июля 1834 г. печальный и скорбный голос тифлисского соборного колокола разнёс по всему городу горестную весть – святитель Грузии угас. Хоронили Преосвященного 15 июля. Очевидец этого события отмечал: «Надлежало бы быть в день погребения его в тифлисском Сионском соборе, чтобы иметь понятие о том, что такое был Моисей во мнении паствы своей, начиная с первой правительственной особы и до последнего носильщика. Стяжать в два года такие искренние слезы от подчинённых, не осыпая их излишними милостями, такое непритворное сожаление высшего и среднего классов общества и такую любовь у всего народа возможно только с душою и сердцем покойного. Люди и других исповеданий, как­то католики, армяне и лютеране приходили с сердечным умилением и даже со слезами на поклонение праху архипастыря. Когда в конце погребения произносима была над гробом речь, рыдания предстоящих несколько раз останавливали и смущали произносившего. Одним словом, надобно было видеть всё это собственными глазами, чтобы после не удивляться и прямо верить быстроте и силе, с какими высокая и благородная душа вождей народа овладевает его сердцем».

Владыка Моисей был погребён с надлежащими его сану почестями в Тифлисском кафедральном соборе, у северных дверей алтаря, близ образа просветительницы Грузии – равно­апостольной Нины.

 

Дополнительные сведения

Первый ректор Киевской духовной семинарии Моисей

Моисей (Антипов), архимандрит – первый ректор семинарии, выпускник С-Петерб. ДА 1814г., бывший бакалавр С.-Петерб. дух. академии, позднее – архиепископ, экзарх Грузии. Сын дьячка Московской епархии;

Киевская духовная семинария образована в ходе реформирования Киево-Могилянской академии в соответствии с Уставом духовных школ 1808 года.
Решением специальной комиссии при Св. Синоде было решено создать на базе КМА три отдельных учебных заведения в соответствии с вышеназванным уставом – духовное училище, духовную семинарию и духовную академию.
Киевская духовная семинария начала свою работу 27 октября 1817 года. В том же году открыто и духовное училище. Киевская духовная академия приняла первых студентов в сентябре 1819 года.
В1920 г. духовная семинария в Киеве была закрыта. Возобновляла свою работу в 1947–1960 гг. Вновь открыта в1989 г.

проректор по науке Киевской духовной академии Владимир Викторович Бурега, в соавторстве с нынешним ректором Киевской духовной академии епископом Сильвестром (Стойчевым)

Догматическое богословие

По уставу 1809-1814 гг. в духовных академиях богословский курс читался в течение 3-го и 4-го года обучения и включал «богословие толковательное» (герменевтика), «богословие созерцательное» (догматическое), «богословие деятельное» (нравственное), «богословие обличительное» (сравнительное), «богословие собеседовательное» (гомилетика) и каноническое право. Типовой конспект преподавания богословских наук, составленный в СПбДА в 1814 г. и впосл. разосланный Комиссией духовных уч-щ в др. академии, предполагал, что догматическое богословие преподается в течение 3-го года обучения вместе с герменевтикой. Остальные разделы богословия изучались на 4-м году обучения. В 1819 г. в новооткрытой КДА преподавание догматического богословия было поручено ректору, а остальные разделы богословия распределялись между бакалаврами. Первым профессором догматического богословия стал 1-й ректор архим. Моисей (Богданов-Платонов-Антипов).

Лекции по догматике он читал на латыни, полный курс догматики преподавал в 1821-1823 гг. Его курс состоял из 2 частей: введения в богословие и собственно догматического богословия. В основу лекций архим. Моисей положил новейшее на тот момент изложение католич. богословской системы бенедиктинца Мариана Добмайера (Dobmayer M. Systema Theologiae Catholicae / Ed. Th. P. Senestréy. Sоlisbaci, 1807-1819. Vol. 1-8). Некоторые части его лекций полностью заимствованы у Добмайера. Введение в богословие (Introductio in universam Theologium Christiana) вслед за Добмайером архим. Моисей разделил на 5 основных частей: 1) о религии в целом (De religione in genere); 2) о естественной религии (De religione naturali); 3) о богооткровенной религии (De religionis revelatae); 4) о христ. религии (De religionis christiana) и 5) о богословии (De theologia). Программа преподавания догматики была разделена на 3 части: теогнозия (theognosia), сотериология (soteriologia) и дикестология (dikestologia). В свою очередь 1-я часть состояла из 7 пунктов: 1) понятие о Боге и действительность Его бытия; 2) способы богопознания; 3) учение о существе Божием; 4) учение о Св. Троице; 5) богословская космология (учение о творении мира и о Промысле Божием); 6) учение о духах (оно именовалось «пневматологией») и 7) антропология. Вторая часть включала 3 раздела: 1) о падении человека и первородном грехе, 2) о Христе Спасителе и 3) об усвоении людьми спасения, совершенного Христом. Третья часть также разделялась на 3 подраздела: 1) об определении Божественного суда, 2) об исполнении Божественного определения в смерти каждого человека и 3) об исполнении Божественного определения при конце мира. Эта система имела очевидные недостатки. Главный из них - полное отсутствие учения о Церкви. Тем не менее структура курса архим. Моисея оказала заметное влияние на преподавание профессоров последующих лет.

В марте 1824 г. архим. Моисей был хиротонисан во епископа Старорусского и покинул Киев. Ректорскую должность занял свт. Мелетий (Леонтович), к-рый преподавал Свящ. Писание, а чтение догматики поручил новому инспектору архим. Смарагду (Крыжановскому; впосл. архиепископ). Судя по сохранившимся экзаменационным программам 1824-1825 гг. (ЦГИАК. Ф. 711. Оп. 1. Д. 276, 332), его курс во многом совпадал с программой лекций архиеп. Моисея и включал введение в богословие и догматику. Однако в догматическом курсе архим. Смарагда встречается ряд частных отступлений от программы архиеп. Моисея. Кроме того, если введение в богословие архиеп. Смарагд читал по-латыни, то лекции по догматике - уже по-русски.

…По предположению проф. прот. Федора Титова, 1-й ректор архим. Моисей благодаря своим добрым отношениям с обер-прокурором Синода кн. А. Н. Голицыным сумел добиться назначения на преподавательские вакансии в новооткрытую КДА выпускников СПбДА, к-рых он хорошо знал еще со студенческой скамьи (Титов. Очерк из истории КДА. 1897. С. 190-191). В результате в КДА сформировался круг единомышленников, вышедших из реформированной столичной академии. В первые годы существования КДА ее даже именовали голицынской…

Выдержки из Краткого очерка истории Грузинской церкви и экзархата за 19 столетие

Послѣ высокопреосвященнаго Іоны грузинскимъ экзархатомъ управлялъ (съ 12 марта 1832 года и по 13 іюля 1834 года) высокопреосвященный Моисей (Богдановъ-Платоновъ), перемѣщенный съ саратовской епископской каѳедры. Онъ извѣстенъ, какъ образованнѣйшій архипастырь, опытный администраторъ и хорошій начальникъ; трудолюбіе его простиралось до того, что безъ просмотра этого архипастыря не переписывалась въ экзаршеской канцеляріи ни одна ремарка, почему, за его время, вездѣ наблюдается аккуратное и законное огношеніе къ дѣлу. Къ сожалѣнію, высокопреосвященный Моисей потрудился на пользу грузинской церкви слишкомъ мало времени: 13 іюля1834 г. онъ скончался и похороненъ въ тифлисскомъ Сіонскомъ каѳедральномъ соборѣ. Но и за это время онъ сдѣлалъ истинное благодѣяніе для вдовъ и сиротъ грузинской епархіи, такъ какъ, благодаря его благопоиечительности и любвеобильному сердцу, въ Тифлисѣ 30 августа 1833 года было открыто Высочайше утвержденное попечительство о бѣдныхъ духовнаго званія, существующее и по настоящее время и оказавшее матеріальную помощь множеству сиротъ. На средства этого попечительства, какъ увидимъ ниже, не мало воспитывалось дѣвочекъ въ мцхетскомъ, при Самтаврскомъ монастырѣ, женскомъ училищѣ…

МОИСЕЙ (БОГДАНОВ-ПЛАТОНОВ-АНТИПОВ)

 

Моисей (Богданов-Платонов-Антипов) (1783 - 1834), архиепископ Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии

В миру Матвей Михайлович (по фамилии отца — Антипов), родился в 1783 году. Был определён казённокоштным учеником в Коломенскую семинарию, где и дали ему фамилию Богданов.

В 1799 г. Матвей Богданов поступил в Славяно-греко-латинскую академию, а в 1801 г. перешёл в класс поэзии Троицкой лаврской семинарии, которая в то время стараниями митрополита Платона (Лёвшина) достигла своего расцвета. В семинарии Матвея причислили к когорте «платоников» – так называли тех, кто состоял на полном содержании митрополита и являлся его непосредственным воспитанником. Всех их Платон подбирал по собственному усмотрению и непременно из числа бедных и сирот, но «наилучших нравов, учения, понятия и прилежания». Платоники были обеспечены всем необходимым, жили в специально для них приготовленных комнатах, носили фамилию в честь своего наставника и имели опекуна, который дважды в месяц докладывал архипастырю об их поведении и успехах в учёбе.

 

Образование Матвей Михайлович Богданов-Платонов-Антипов получил в Троице-Сергиевой семинарии.

В 1808 году был пострижен в монашество и получил имя МОИСЕЙ.

В 1814 году окончил Петербургскую академию со степенью магистра.

С 1817 года - ректор Киевской семинарии и архимандрит Киевского Братского монастыря.

С 1819 года - первый ректор Киевской академии.

В 1822 году за лекции, читанные в Киевской духовной академии удостоен звания доктора богословия.

2 марта 1824 года был хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородской епархии.

28 ноября 1827 году назначен епископом Вологодским.

29 ноября 1828 года переведен на Саратовскую кафедру.

С 12 марта 1832 года - архиепископ Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии, член Святейшего Синода.

Скончался 13 июля 1834 года. Погребен в Тифлисе (ныне Тбилиси) в Сионском соборе.

Оставил о себе память как об архипастыре в высшей степени кротком, мягком, радушном, общительном, снисходительном и приветливом.

Труды

• «Слово при совершении торжества венчания на царство и священного миропомазания благочестивейшего нашего Государя Императора Николая Павловича и благочестивейшей Государыни Императрицы Александры Федоровны, сказанное в Новгородском Софийском соборе Моисеем, епископом Старорусским и викарием Новгородской митрополии агуста 28 дня 1826 года».
• «Слово на случай заключения мира с Оттоманской Портой» (СПб., 1829),
• "Слово в день благодарственного молебствия по случаю прекращения холеры» (СПб., 1831)

Использованные материалы

• Страница сайта Русское Православие:

◦ http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_1821

 

Моисей СЛОВО на заключение мира с оттоманскою портою в 1830 году
1830 год. 
CXXXVI.
81. СЛОВО
на заключение мира с оттоманскою портою в 1830 году.
(Напечатано в Христианском Чтении 1840 года
и в собраниях 1844 и 1848 гг.).

 

И будут дела правды мир, и одержит правда покой,
и уповающе будут до века. (Ис. LII. 17).

И так, слава в вышних Богу! – Мир на земле Российской, и, чрез миротворство России, мир на землях многих! Мир, достойный быть изображен сими пророческими словами: будут дела правды мир, и одержит правда покой; а посему достойный также сей пророческой надежды: и уповающе будут до века!

Еслибы могущественный Самодержец жаждал только бранных побед: то, став одною ногою в Адрианополе, а другою в Эрзеруме, Он не утерпел бы, чтобы не сделать еще шага, дабы до земли унизить высокую Порту. Но великодушный Монарх, как решился в начале брани, так и среди успехов оружия остался при первоначальной решимости действовать не столько правом силы военной, сколько мирною силою правды. Среди отверстых, так сказать, врат к новым победам, от торжественных кликов славы, Он обратил все внимание к тихому гласу человеколюбия. Сие неземное величие духа явил в себе Благочестивейший Государь, и плод онаго есть мир, ознаменованный многочисленными делами правды и человеколюбия. Правда договоров возстановлена и ограждена; неправды против Россиян и против России заглаждены вознаграждениями; христианским народам под нехристианским правительством оказано верное покровительство; и если хотим быть внимательны, можем усмотреть, что с делами правды Царевой тайным неким, но действительным союзом связаны дела правды Божией: ибо тот самый властитель, который за девять лет пред сим, в день Пасхи, перваго Священноначальника Христианской Греции предал мученической смерти, в нынешнем году, в день же Пасхи, должен был утвердить независимость Христианской Греции, – независимость, которой Европа соединенными силами Наваринской битвы, соединенным искусством продолжительных переговоров, не могла достигнуть, и которой достиг Император Российский без приметных усилий, миром.

Вот, Христиане, очевидный для целаго мира пример верности и непреложности Божественных изречений, что будут дела правды мир, то-есть, дела справедливости, благости, непорочности, или естественно, или сокровенным действием Провидения превращаются в мир, в благоуспешность, в благополучие; что одержит правда покой, то-есть добродетель истинная, наитием Духа от Вышняго (Ис. XXXII. 15) возбуждаемая и управляемая, одерживает победу над всеми препятствиями и достигает покоя, в делах общественных – общественнаго, в делах духовных – духовнаго; что люди сего рода уповающе будут до века, то есть только на добродетели, на благости, на непорочности основанное благополучие благонадежно и прочно.

Не одни цари принуждены бывают вести войну, и употреблять усилия к достижению выгоднаго мира. Не война ли жизнь человека на земли? – говорит Иов (VII. 1). И подлинно, кто из нас не находится чаще или реже, в более или менее трудном противоборстве с каким-нибудь врагом, препятствующим нашему миру, или домашнему, или душевному: хотя враг сей не какой-нибудь царь и народ, но просто неблагоприятствующий человек, или, может-быть, вещь, и даже отсутствие вещи, мысль, желание, страсть, недостаток? Один, например, сражается с бедностию, и, то усилием трудов, то искусством оборотов старается завоевать изобилие, или, по крайней мере, примириться с нуждами. Другой домогается занять какое нибудь возвышенное место в общественной службе, или преследует какое-нибудь почетное название, чтобы как нибудь помириться с помыслами честолюбия, которые не дают ему покоя. Но вот в чем всего чаще погрешают неумиренные воинственники жизни: они не примечают открытаго, или сокровеннаго, но тем не менее вернаго союза между правдою и миром, между добродетелию и благополучием, между непорочностию и спокойствием. От того правда для них не довольно любезна; от того мир для них не довольно надежен. Им кажется, что закон налагает на нас дела правды, как тяжкие оброки, как господския работы, только к изнурению нашему, без всякой для нас надобности и выгоды. Им думается, что также удобно, или еще скорее, можно достигнуть мира, если оставить в стороне трудный и узкий путь правды. Нет! Дела правды предписываются законом для того именно, что оныя суть средство к миру. Мира благословеннаго, благополучия прочнаго, спокойствия истиннаго не иначе достигнуть можно, как путем правды. И будут дела правды мир, и одержит правда покой, и уповающе будут до века.

Хотя дерзко, и почти нелепо, брению вопрошать скудельника, почему он делает такой, а не другой сосуд, и назначает ему такое, а не другое употребление: однако да будет отчасти позволена сия дерзость, не для мятежнаго и тщетнаго прекословия премудрому и благому Художнику мира, но для скромнаго изследования потребной для нас истины. Вопроси, человек, для чего Бог сотворил тебя существом нравственным, имеющим тонкое внутреннее чувство различения добра и зла; для чего, по свидетельству Апостольскому, создан ты на дела благая, яже прежде уготова Бог, да в них ходишь (Еф. II. 10), а дела злыя возбранены тебе строгими заповедями, под угрозою смерти? Для Творца ли твоего сие надобно, или для тебя самого? Если ты медлишь на сие ответствовать, то предваряет тебя один из просвещенных друзей Иова, и говорит: воззри на небо, и виждь: смотри же на облаки, коль высоки суть от тебе. Аще согрешил еси, что сотвориши Живущему превыше их? Аще же и много беззаконновал еси: что можеши сотворити Ему? Понеже убо праведник еси, что даси Ему? Или что из руки твоея возмет (Иов. XXXV. 5–7)? Возмем в разсуждение заповедь: не укради. К чему нужна она Тому, Который обладает всем, и у Котораго никто не властен ни отнять, ни похитить? Не сделаешь Ему прибыли, если не украдешь, ни убытка, если украдешь. У него даже невозможно украсть, потому что куда ни унеси вещь, она всегда остается в Его владении. Если же заповедь сия не для Законодателя надобна, то, конечно, надобна для самого тебя, которому заповедана. Так точно: заповедано тебе не красть, дабы тоже заповедано было всем, дабы таким образом ты отвсюду был огражден безопасностию от кражи, дабы дело неправды не похищало у тебя мира, дабы дело правды приносило тебе покой. Подобным образом запрещено убивать, чтобы твоя жизнь предохранена была от убийства; запрещено лжесвидетельствовать и злословить, чтобы ты не страдал от клеветы и злоречия; запрещено желать зла и мыслить зло, чтобы злыя желания не мучили твоего сердца, чтобы злыя мысли не оскверняли и не затмевали твоего ума. Запрещены даже праздныя слова и праздныя мысли: это уже слишком тяжело, говорят легкомысленные; без нужды строго, думают неразумеющие; праздныя слова, говорят, не вредны, а праздныя мысли – еще менее: да, мелкия насекомыя большею частию не ядовиты и не смертоносны; однако хотел ли бы ты жить в воздухе, ими наполненном, где непрестанно толпятся они в глаза, жужжат в уши, тревожат осязание и сотнями наносят, подлинно, несмертельныя раны? Сему подобно состояние души, наполненной праздными и суетными помыслами: если кому сие не ощутительно, то потому, что он не испытал лучшаго внутренняго состояния; и потому должен поверить знающим, что благо, которое готовит ему заповедь об очищении ума, гораздо важнее, нежели он вообразить может. Предписано Богослужение: без сомнения и сие не потому, чтобы Бог имел нужду или недостаток в служащих ему: тысяща тысящ, как видел Пророк (Дан. VII. 10), служат Ему на небесах несравненно ближе и благоугоднее, нежели лучшие из земнородных; тмы тем предстоят Ему там, не имея нужды обращаться к другим, ничтожным делам, ни к безчувственному покою, как мы – после нашего краткаго служения. Если мы удостоиваемся призывания к делам служения Богу: то для того, чтобы чрез сие сделать нам благодеяние и милость, приближить наши мысли, чувствования, действия, ум, волю, словом: приближить существо наше к Существу Высочайшему, чтобы сим приближением поставить душу нашу пред светом вечнаго Солнца, дабы она сим светом внутренно просвещалась, оживлялась, наполнялась, питалась, наслаждалась и, утвердясь наконец в причастии сего света совершенно, сделалась причастницею вечнаго блаженства. Что сказать о новой заповеди, о возвышеннейшем, чистейшем, совершеннейшем, собственно Христианском образе закона, о единственной и всеобъемлющей заповеди, о любви к Богу и к ближнему? Кто здесь не чувствует, как прямо, как непосредственно ведет правда к миру, исполнение заповеди к блаженству: тот, видно, не получил еще предсказаннаго Пророками истинным Христианам сердца новаго и духа новаго (Иез. XXXVI. 26), а остается с сердцем ветхим, Адамовым, каменным; и поистине таковый заслуживает, чтобы отнять у него сей свободный и возвышенный закон, котораго достоинства он знать не хочет, и предать его всей власти низкаго и рабскаго закона чувственных нужд, похоти, ярости, со скотами и зверями, и, с неодушевленною земною природою, законам темнаго, страдательнаго борения сил.

Человек, заботящийся менее о правде, нежели о мире, менее о законе, чем о благополучии, может-быть, скажет, что он уверен во всеобщей благотворности закона и правды, если бы только держались оных все без изъятия, и если бы путь правды в начале и продолжении своем не представлял трудностей, которыя закрывают вожделенный конец онаго. Но когда, говорит, вижу, что слово правды и честности часто не находит внимания, а слово хитрости и лести уловляет людей и правит делами; что многолетный праведный труд только что не лишается насущнаго хлеба, между тем как посредством неправедных оборотов составляются огромныя богатства; что на пути правды предстоят подвиги, лишения, а по сторонам от него разсыпаны удовольствия… Не хочется договорить сего нелюбомудраго разсуждения, которое впрочем, осмотрясь, вероятно, не один из нас найдет у себя более или менее доведенным до употребления в делах. Ах, бедный искатель скороспелаго и дешеваго благополучия! Неужели ты подлинно хочешь завидовать хитрости, лести, неправедным оборотам, злоприобретенному имению, низким удовольствиям, кратко сказать, неправде и пороку? Неужели недостоинство средств не отражает тебя сильнее, нежели сколько привлекают выгоды, обещаемыя такими средствами? Неужели приятно было бы тебе надеть красивую одежду, как вывеску твоих обманов, построить великолепный дом, как памятник твоему грабительству, сесть за роскошный стол и есть плоть и пить слезы и кровь разоренных твоими неправдами? Неужели ты назвал бы это благополучием? Неужели полагал бы тут найти мир хотя на краткое время, не говорю, надолго? Не ревнуй лукавнующым, ниже завиди творящым беззаконие: зане яко трава скоро изсшут (Псал. XXXVI. 1. 2). Если под владычеством правосуднаго царя земнаго не долго успевает неправда, не долго правда остается в затруднении: возможно ли в царствии всевидящаго и всемогущаго Царя небеснаго, долго, ненаказанно ругаться над Его вечными и святыми законами? Возможно ли, чтобы ревностные и верные исполнители сих законов не были ведены самым верным, хотя не всегда одинаким, не всегда открытым, не всегда торжественным путем к миру, к покою, к блаженству? Праведный Иов будет наконец благоденствовать, несмотря на то, что видимый и невидимый мир возстали на разрушение благоденствия его. Если правда Иосифа низведена до рабства и темницы: за то наконец она возведется до престола. Кроме сего, есть для Иосифа и в темнице мир, котораго не имеют братья его на свободе, – мир добраго сердца, утешение непорочной совести, отрадное веяние духа небеснаго на чистую душу, предвкушение блаженства, уготованнаго правде сынов Божиих, не только правдою, но и безконечными щедротами Отца небеснаго.

Христианин! Никто, как ты, для достижения правдою мира, добродетелию блаженства, не имеет столь совершеннаго Подвигоположника, столь вернаго Вождя, столь могущественнаго Помощника. Он един паче всех показует тебе, что еслиб дела правды повели даже путем смерти, то проведут до воскресения в жизнь, и до вознесения в славу. Итак, тебе с особенною точностию и можно и должно исполнять учение, которое и прежде Христианства преподавать не колебались: уповай на Господа, и твори благостыню, и насели землю, и упасешися в богатстве ея. Открый ко Господу путь твой, и уповай на Него, и Той сотворит. И изведет, яко свет, правду твою, и судьбу твою, яко полудне (Псал. XXXVI. 3. 6). Аминь.

 

• СТАТЬЯ - "Второй после Филарета", автор: Мормуль Владимир Владиславович