Казанская икона
Божией Матери

 

ИСТОРИЯ И ИКОНОГРАФИЯ КАЗАНСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

 Заступничество Божией Матери за людей известно ещё из евангельской истории. Первое земное чудо, сотворённое Господом Иисусом Христом – в Кане Галилейской – было как раз результатом предстательства Богородицы перед Своим Сыном за бедных людей, не имущих достаточно вина для брачного пира. Позже, когда распятый за грехи людей Спаситель страдал на Кресте, Он усыновил Пречистой Деве весь человеческий род, а точнее, всех верующих в него людей.

С тех пор число случаев чудесной помощи, происходящей по заступничеству Пречистой Девы, невозможно сосчитать. Причём помощь Ею оказывается как отдельным людям, так и городам и даже странам. Иногда Сама Царица Небесная личным явлением оказывает поддержку; зачастую же, помощь и покровительство посылаются Ею от образов – икон, именующихся вследствие этого чудотворными.

 

 

История России также изобилует случаями благодатной помощи Владычицы, ниспосылаемой от чудотворных икон. Именно в нашей стране в разные исторические периоды Богородица являла свою помощь и от внешних врагов (через Владимирскую и Донскую иконы), и от внутренних нестроений (через Боголюбскую икону). В Смутное время, в один из наиболее тёмных и драматичных периодов русской истории, Царица Небесная не осталась равнодушной к судьбе нашего Отечества и явила Свой образ – Казанский, прославившийся в дальнейшем многими и различными чудесами и ставший одним из наиболее любимых в нашем народе. В тропаре этой иконы выразилась вся глубина веры русского народа в предстательство Божией Матери, именованной «Заступницей усердной».

С начала своего чудесного обретения и до нынешнего дня через списки этого образа щедро изливается поток благодеяний Божией Матери на Русскую землю. Часто в самые трагичные и отчаянные моменты русской истории, грозившей распадом нашей государственности, через этот образ являлось спасение.

Обретение чудотворной иконы

Явлению Казанского образа предшествовали трагические обстоятельства. В 1552 г. Иван Грозный присоединяет Казань к своему царству. При этом получают свободу тысячи православных, томившихся в рабстве. Опустошительные набеги татар на русские приграничные области прекращаются. Теперь на этих землях наступает расцвет христианства – там появляются многочисленные церкви и монастыри. Однако радостную картину христианизации русского Востока омрачает вспыхнувший в 1579 г. в Казани страшный пожар. По свидетельствам очевидцев (летописцев и патриарха Гермогена, упоминавшего об этом в своём «Сказании...»), начался он «в полдень около церкви Святителя Николая, называемого «Тульский», во дворе одного царского воина Даниила Онучина; и остались лишь небольшая часть посада, половина града близ соборной церкви и двор архиепископа. Большая часть посада и все торги, и обитель Боголепного Христова Преображения, и двор Великого князя – увы, всё огонь­всеядец пожрал, и попалил, и небытию предал».

 

 

В городе начинается ропот жителей и нестроения. Татарская часть населения видит причину несчастья в переходе многих мусульман в христианскую веру. Пожар воспринимается ими как кара небесная. Православные не находят достойного ответа и объяснения случившемуся, особенно трудно приходится в связи с упрёками в том, что огонь начал своё распространение именно с церковного здания, и в нём погибла значительная часть Преображенского монастыря. Апеллирование к Промыслу Божьему оказывается малодейственным. Мусульманская часть населения требует прекращения построек новых церквей и монастырей, а также выступает за уменьшение христианской проповеди среди коренного населения. Эта позиция находит сочувствие у большинства горожан, и от открытого неподчинения властям со стороны мусульман удерживает только страх перед наказанием от грозного царя Ивана Васильевича.

Значительная часть новообращённых христиан начинает колебаться, и именно в этот момент Царица Небесная являет людям свой чудотворный образ, не раз становившийся впоследствии спасителем Русской земли.

Само явление произошло следующим образом. В сонном видении десятилетней девушке Матроне, дочери одного из стрельцов Данилы Онучина, явилась во сне икона Божией Матери, «весьма светлая», как отмечает в своём сказании св. Гермоген. Богородица утешает скорбящую девочку и просит её передать родителям, а также архиепископу и воеводам, о том, что им надобно обрести Её образ. Позже ей приснилась Сама Богородица и сказала, что Её икона находится в земле – там, где до пожара находился дом родителей девочки, и велела передать это архиепископу и воеводам. Девочка сразу побоялась об этом рассказать, а когда поведала всё матери, та не обратила внимания на слова дочери. Тогда Матроне опять приснился сон: Божия Матерь приказывала рассказать о Своём явлении. Мать снова не послушала девочку. Вслед за этим последовало новое явление, уже грозное. Однажды во время дневного сна Матрона чудесным образом была перенесена на середину двора и здесь явилась ей та же икона Божией Матери. От Её лика исходили огненные лучи. Матрона услышала голос: «Если ты не поведаешь глаголов моих о том, чтобы достали Мою икону из недр земли, она явится в другом месте, ты же лишишься жизни». Услышав эти слова, Матрона упала на землю и долго лежала так. Затем, придя в себя, позвала мать и со слезами просила её передать о видении архиепископу и воеводе. Видя нежелание матери, дочь сказала: «Если тебе угодно, чтобы я умерла, то не ходи». После этих слов мать с дочерью направились к городским властям, но и у воеводы, ни у архиепископа они не нашли понимания. Матрона же продолжала упрашивать мать исполнить её просьбу. Уступив желанию дочери, мать решила сама рыть землю на месте своего сгоревшего дома. Копала долго и безуспешно. Узнав о явлении, многие люди пришли помогать – перекопали весь двор, но икону не нашли. Тогда девочка сама взяла заступ и начала копать в месте, где была печь в сгоревшем доме. Скоро Матрона обнаружила что­то, завёрнутое в кусок сукна. Сукно развернули – там оказалась икона Божией Матери с Младенцем. Таких икон раньше никто не видел. Она была совершенно новая, будто только что написана, и, по словам очевидца – св. Гермогена, «вся сияла».

 

 

Весть об этом чуде облетела весь город. Архиепископ Иеремия, узнав о событии, тотчас поспешил с крестным ходом во главе собора духовенства, сопровождаемый огромным стечением народа. Архиепископ и воеводы с плачем падали перед чудотворным образом и молились Богоматери о прощении. Среди собравшихся был и священник Николо­-Гостинодворской церкви Григорий, впоследствии Казанский митрополит и Патриарх Всея Руси Гермоген. Икона была торжественно перенесена в находившуюся поблизости церковь св. Николая Тульского.

По совершении в этом храме молебна икона с торжеством была препровождена в Благовещенский собор и по пути шествия явила первое чудо, исцелив слепца Иосифа, который уже три года ничего не видел. Другой слепец – Никита – получил тоже благодеяние от Владычицы – обрёл зрение по принесении иконы в собор. Так начались чудотворения от Казанской иконы Божией Матери.

На другой день в соборном храме совершена была Литургия. Архиепископ и градоначальники, сняв список с новоявленного образа и описав обретение его и чудеса от него, отправили сообщение в Москву, царю Иоанну Васильевичу Грозному. Царь на месте обретения иконы повелел соорудить деревянный храм во имя новоявленного образа, а позднее распорядился устроить женский монастырь для сорока инокинь и здесь поставить икону.

 

 

Матрона, обретшая святыню, постригшись в монашество под именем Мавры (по некоторым источникам – Марфы), была первой инокиней, а потом и настоятельницей этого монастыря.

 

 

Пропажа святого образа

В соборе Казанского Богородицкого монастыря икона находилась вплоть до начала ХХ в. А в 1904 г. Россию потрясло известие о похищении святыни. Святотатственное событие произошло в ночь с 28 на 29 июня 1904 г. Момент для кражи преступники выбрали очень удачно. Дело в том, что с 25 по 28 июня в монастыре находилась принесённая в город другая великая святыня – чудотворная Смоленская икона Божией Матери. По этой причине ежедневно совершались длительные праздничные богослужения. 28 июня Смоленская икона покинула монастырь. После всенощного бдения насельницы монастыря, утомленные, отошли ко сну. В начале третьего часа после полуночи послушница Татьяна Кривошеева, выйдя во двор монастыря, услышала приглушённые крики, доносящиеся со стороны колокольни. Татьяна разбудила нескольких работников, спящих на сеновале, и двух послушниц. Между тем крики продолжались. Кричал, как впоследствии выяснилось, сторож монастыря Фёдор Захаров. Вскоре он был обнаружен запертым в подвале собора и освобожден. Выйдя из подвала, Захаров сказал: «Глядите скорее двери у церкви; несчастье у нас большое. Воры меня сюда посадили».

При осмотре западных дверей собора обнаружилось, что верхний замок сломан и лежит на паперти, а нижний цел. Между створками двери была вставлена доска, в результате чего створки разошлись и образовали отверстие, через которое мог пролезть взрослый человек. Внутренние деревянные двери, запертые с вечера на внутренний замок и задвижку, оказались открытыми. При осмотре самого собора было обнаружено исчезновение чудотворного Казанского образа Божией Матери и иконы Спасителя. Обе иконы помещались в ковчегах иконостаса. Как считает большинство исследователей, преступников привлекли надетые на иконах драгоценные ризы. В пользу этой версии говорит тот факт, что помимо икон были украдены деньги (365 рублей, как выяснилось потом на суде) из свечного ящика. Да и сам внешний вид риз мог внушить корыстное желание завладеть ими. Дело в том, что на иконе Божией Матери их было две: нижняя – золотая, и верхняя – жемчужная. Золотая, богато украшенная бриллиантами и другими драгоценными камнями, была даром царя Иоанна Грозного. Икона Спасителя также имела ризу, украшенную жемчугом и драгоценными камнями. Каждая из похищенных риз представляла большую ценность.

Весть о похищении чудотворной Казанской иконы быстро облетела город. По свидетельству очевидца событий И. Покровского, «толпы народа с раннего утра 29 июня окружили монастырь и, пока было возможно, заполнили собою храм, паперть и даже монастырский двор. Неподдельный ужас и скорбь выражались на лицах всех, явившихся в обитель разделить общее невыразимое горе. Горькие слёзы лились и у тех, кто рассказывал, и у тех, кто слушал про подробности этого печального события в жизни монастыря и православной Казани. Все чувствовали дорогую утрату монастыря как личную потерю. Никто не верил, чтобы похищение не раскрылось».

Преступников нашли быстро. Главная заслуга в этом принадлежала смотрителю Александровского ремесленного училища Владимиру Вольману. Узнав о преступлении, Вольман предположил, что оно могло быть совершено при помощи разжимных щипцов, заказанных у него в училище. Ими вполне можно было сломать замок наружной двери собора. Эти щипцы 22 июня заказал в училище некий ювелир Максимов, якобы для развода золотых колец. После некоторых сомнений Вольман 2 июля заявил о своих подозрениях в полицию. Разысканный полицией Максимов сначала отрицал факт заказа им щипцов в Александровском училище. Однако после очной ставки с Вольманом сознался в том, что заказал щипцы по поручению Фёдора Чайкина. Полиция немедленно, несмотря на поздний вечер, отправилась на квартиру, где проживала семья Чайкиных. Однако Фёдора и его жены Прасковьи не оказалось дома. Застали на месте лишь мать Чайкиной, Елену Шиллинг, и дочь, девятилетнюю Евгению. Оказалось, что Чайкин вместе с женой уехал на извозчике за несколько часов до появления полиции. Тотчас были приняты меры к их розыску и задержанию. Предпринятый наспех осмотр занимаемых подозреваемыми помещений ничего не дал. Вскоре полиции стало известно, что Чайкины отплыли из Казани вверх по Волге на пароходе «Ниагара». 5 июля они были задержаны в каюте прибывшей в Нижний Новгород «Ниагары». У задержанных оказались фальшивые паспорта на имя супругов Сорокиных.

Тем временем полиция провела тщательные обыски на квартирах Максимова и Чайкина. Жемчужины, найденные на квартире Максимова, а также изъятый у него алмаз, были предъявлены монахине Варваре, состоящей многие годы при Казанской иконе. Та опознала их как украшения с похищенной иконы.

Более значительные результаты дал проводившийся в течение четырёх дней тщательный обыск на квартире у Чайкина. Лица, проводившие обыск, обнаружили много драгоценностей, замурованных в печи и спрятанных в других потаённых местах. Согласно данным следствия, во время обыска были обнаружены «куски пережжённой проволоки, 205 зёрен жемчуга, перламутровое зерно, камешек розового цвета, обломок серебра с двумя розочками, 26 обломков серебряных украшений с камнями, кусочек золота, 72 золотых обрезка от ризы, завёрнутые в рукав платья, 63 серебряных обрезка ризы и венца, пластинка с надписью «Спас Нерукотворенный», серебряный убрус, смятый в комок, и другие подобные предметы».

Из допроса Елены Шиллинг стало известно, что её дочь, известная под фамилией Чайкина, состоит с Чайкиным в незаконном сожительстве и что настоящая её фамилия Кучерова. Важные показания дала дочь Кучеровой, девятилетняя Евгения. Она показала, что «накануне Петрова дня поздно вечером Чайкин ушёл из дома вместе с Ананием Комовым, приехавшим за несколько дней перед тем в Казань, причём каждый из них взял с собой револьвер; а после того, проснувшись на рассвете, она увидела, что Чайкин рубил большим ножом икону Спасителя, а Комов – топором Казанскую икону Божией Матери. Разрубленные иконы были положены в железную печь, после чего бабушка (Елена Шиллинг) зажгла иконы. От Чайкина она слышала, что перед кражей из Казанского монастыря он и Комов сидели на колокольне и были пущены в церковь сторожем, которому пообещали за это 100 рублей. Она видела, как Чайкин и Комов резали похищенные ризы ножницами, а мать её резала жемчуг. Она сама взяла камешек с Казанской иконы Божией Матери и подарила своей подруге Зое, а от своей матери получилас той же иконы ленточку».

8 июля 1904 г. полиция задержала в с. Долженково Курской губернии Ананию Комова. При этом у него были отобраны револьвер и золотой медальон с девятью жемчужинами. Изъятые у Евгении Кучеровой ленточка и у её подруги Зои «камешек», а также отобранный у Комова медальон были опознаны монахиней Варварой как предметы, снятые с похищенной Казанской иконы. На первом допросе Чайкин вёл себя грубо и вызывающе. На вопрос о личности он ответил: «Не знаю, фамилий у меня много, всех не припомню». Затем он много рассказывал о совершённых им ранее преступлениях, явно бравируя ими.

Елена Шиллинг дала показания относительно обстоятельств кражи. По её словам, она утром 29 июня «впустила на квартиру Чайкина и Комова, которые принесли какие­то иконы. Когда она спросила дочь, куда они ходили, то услышала в ответ: «Молчи, не твоё дело, ставь самовар»1. Шиллинг стала ставить самовар и видела, как Фёдор колол какие­то дощечки и клал их в печку, а что это было, она в точности рассмотреть не могла. Максимов также подтвердил факт сожжения икон. Он привёл слова Чайкина, который на его вопрос о судьбе икон ответил: «Я порубил и побросал в печку, мать заставил сжечь; она сожгла и плакала – мамаша у нас плаксивая».

25 ноября 1904 г. в здании Казанского окружного суда начался судебный процесс. Перед судом предстали Варфоломей Стоян, Анания Комов, Фёдор Захаров, Николай Максимов, Прасковья Кучерова и Елена Шиллинг. Первым четырём было предъявлено обвинение в похищении святых икон и денег из монастыря посредством взлома, а Кучеровой и Шиллинг – в укрывательстве этого преступления.

В ходе судебного процесса виновность Стояна и Комова в похищении икон из собора была признана доказанной. Вместе с тем присяжные не нашли веских доказательств в пользу участия в похищении Максимова. Суд признал его виновным лишь в укрывательстве и сбыте краденого. Присяжные сочли неубедительными данные в пользу виновности Захарова. Это явилось следствием блестящей речи его адвоката Лаврского.

Постановлением суда Варфоломей Стоян был осуждён на 12 лет каторжных работ, Ананий Комов – на 10 лет. Николай Максимов приговорён к ссылке в исправительные арестантские отделения сроком на 2 года 8 месяцев. Прасковью Кучерову и Елену Шиллинг суд приговорил к 5 месяцам 10 дням тюрьмы. Сторож Фёдор Захаров был оправдан.

В деле о похищении иконы остались неясности. Например, не удалось узнать, кто из преступников прятался в соборе и открыл внутреннюю дверь. Осталось неизвестным и то, куда преступники спрятали бриллианты с похищенных икон. Во время поисков бриллианты не нашли. Высказывались на суде и сомнения в факте уничтожения преступниками похищенных чудотворных икон. Однако большинство присутствующих, видимо, пришли к тому же выводу, что и выступавший в качестве обвинителя товарищ прокурора Казанской судебной палаты Покровский: «Как ни тяжело, как ни безотрадно, но надо признать, что иконы сожжены».

Однако другой версии придерживается исследователь Г. Миллер. Вот что он пишет: «Показания грабителей на суде, настаивавших на факте сожжения иконы, были весьма неубедительны. Это обстоятельство уже тогда, в 1904 году, породило первую версию, что явленный образ, скорее всего, был продан старообрядцам. Она заслуживает внимания. Старообрядческих толков в Казани той поры было множество. Казань была тогда одним из центров старообрядчества, и влияние их на местную светскую власть было велико».

В 1950 – 1952 гг. послушница игумении Софии монахиня Агафия рассказала архиепископу Сергию (Королёву) хранившуюся ею тайну о том, что грабители похитили не явленную в 1579 году икону, а один из её точных списков. Ещё задолго до кражи игуменией Маргаритой, напуганной несколькими попытками похищения образа, было введено правило: на ночь заменять подлинную икону списком. Каждый вечер после закрытия храма подлинник вынимался из­под ризы и сопровождался в покои игумении, а наутро возвращался на прежнее место. Этот ритуал был исполнен и накануне той злополучной ночи. Утром же, когда плачущие монахини обступили настоятельницу, она необычайно спокойно сказала им: «Не плачьте, сёстры, Божия Матерь с нами». При даче свидетельских показаний на суде поведение игумении Софии также было удивительно спокойным. Её больше заботило, по рассказам присутствующих, возвращение драгоценного оклада, чем самой иконы.

Дело о похищении Казанской иконы продолжалось вплоть до 1914 г. По воспоминаниям монахини Марии (Борисовой), её дед в послереволюционное время работал на одном из казанских заводов вместе с бывшим участником преступной группы того дела 1904 г. В разговорах тот клятвенно утверждал, что после кражи икона ими не была уничтожена, но о том месте, куда её переправили, помалкивал.

Мы не можем на сегодняшний день достоверно установить, что именно произошло с иконой в 1904 г. Погибла ли она безвозвратно, или Царица Небесная только на время скрыла от нас Свой чудотворный лик, чтобы позднее, как это уже было не раз, вновь явиться спасительницей России?

Возвращение «Ватиканского» Казанского образа

В июле 2005 г. в России произошло знаменательное событие. После многочисленных «скитаний» за рубежом на родину, в Богородицкий монастырь г. Казани, был возвращён чудотворный образ Казанской Божией Матери, несколько лет до этого находившийся в покоях Римского Папы Иоанна Павла II. Было высказано несколько предположений, касающихся времени написания иконы. По одной из версий, именно этот образ и был похищен в 1904 г. в Казани. Однако большинство исследователей пришло к иному выводу, вместе с тем признавая «Ватиканский» список чудотворным. Как отмечается в «Акте о передаче чтимого списка», «согласно экспертному заключению, она была написана в XVIII веке и является одним из поздних списков с чудотворного образа, явленного в 1579 году в Казани». По некоторым сведениям, эта икона была выставлена советским правительством на торги в 1920 г., в период проходившей с 1917 по 1935 гг. кампании по продаже церковных ценностей за границу. Однако цена, просимая за неё, оказалась чрезмерно высокой, и сделка не состоялась. Достоверных сведений о том, где хранилась икона в последующие полтора десятилетия, нет. Однако некоторые историки считают, что в 1928 г. неким поляком она была вывезена из Берлина в Англию. Следующим достоверным фактом является то, что в начале 1930­х гг. владельцем иконы стал торговец драгоценностями британец Норман Вайс. После приобретения иконы (как предполагает ряд исследователей, с использованием некоторых махинаций) он тут же выставляет её на продажу, увеличив при этом цену в несколько раз.

 

 

Икона находит своего нового покупателя только в 1950 году, когда авантюрист и коллекционер Фредерик Альберт Митчелл­Хеджес приобретает её для своего поместья. Скоро новость о чудотворной иконе разносится по округе, и в замок к Хеджесу тянется вереница паломников, в том числе духовного звания. Некоторые русские эмигранты предлагают владельцу продать святыню, а чтобы уменьшить цену, они выражают готовность выкупить лишь сам образ, оставив драгоценный оклад владельцу. Однако коллекционер не идёт на этот шаг и решает провести экспертизу подлинности иконы. В течение девяти лет лучший британский специалист по иконографии Сирил Бант проводит исследования святыни. Результатом его работы становятся два заключения, вышедшие в 1949 и 1956 гг. и в резолютивной части противоречащие друг другу.

В 1949 г. С. Брант пишет: «Старинное изображение, покрытое золотом и позолотой, самоцветами, изумрудами, бриллиантами, восточными рубинами и т.д. Икона была написана в XVII веке, инкрустация драгоценными камнями и работа по металлу были выполнены еще позднее».

Выводы 1956 г. оказались более пространными: «Краски и дерево, на котором написана икона, абсолютно сохранились, что было доказано рядом рентгеновских снимков, и краски лишь смягчились с годами, только ещё больше подчеркивая красоту и святость ликов. Это смягчение и потемнение красок, наступающее с веками, было причиной, почему и знаменитый оригинал иконы, о котором речь будет позже, получил в народе название «Чёрной Казанской Богородицы» (здесь я впервые встретил такое наименование этого списка Казанской иконы. Впоследствии оно было воспринято другими авторами и вплоть до начала 1970­х гг. использовалось в научно­популярной литературе). Эксперты сходятся во мнении, что икона принадлежит кисти выдающегося иконописца XVI века и что она представляет собой великолепный образец греко­русского стиля того периода. Богатая риза иконы представляет собой также исключительную ювелирную работу, которую следует отнести к XVII веку, и она украшена более чем тысячей драгоценных камней. Такое богатое убранство иконы уже само по себе является доказательством того, что икона пользовалась исключительным почитанием, и указывает на то, что она должна была принадлежать одной из главных церквей в России».

Примерно в то же время владелец иконы предлагает советскому правительству выкупить у него икону, однако сделка не состоялась. Вероятно, советские спецслужбы пытались надавить на коллекционера, поскольку позднее в своём завещании он просит наследников не допустить возможности завладения иконой советским правительством. А тогда, в 1954 году, Хеджес пытается продать икону за 92 тысячи фунтов стерлингов Православной Греко­Католической церкви Америки, но также получает отказ. Следующую попытку продать икону Церкви предпринимает уже наследница Хеджеса – дочь Анна. Однако она увеличивает цену до 500 тысяч фунтов, мотивируя своё решение тем, что именно столько стоят украшения оклада.

В 1961 году икона прибывает из Англии в США, где сразу же становится предметом поклонения верующих. В Русском Доме при огромном стечении молящихся предстоятель Американской Православной Церкви Архиепископ Сан­Францисский Иоанн служит торжественный молебен. После этой службы по благословению святителя Иоанна начинается сбор средств для покупки святыни. Для этого специально организуется «тур» святыни по приходам Америки для привлечения пожертвований для выкупа иконы. С этой же целью в 1963 г. икона выставляется в русском павильоне на Всемирной ярмарке в Нью­Йорке. Однако дело с покупкой протекает не без проблем. Внутренние организационные неурядицы в Американской Церкви делают положение святителя Иоанна шатким, а в Советском Союзе начинается информационная война, целью которой является доказательство подлога иконы. Всё это побуждает собственника и заинтересованные стороны провести ряд искусствоведческих экспертиз. Важнейшая из них осуществляется членами Международного Института охраны, проверки и реставрации предметов живописи. Выводы, к которым они приходят, представляются весьма важными, приведим это заключение эксперта полностью:

«Икона написана на доске из липы, сильно искривлённой возрастом, размером 10 5/8 x 12 ? дюйма. Доска из липы особого вида (несомненно, Tilia Grandifolia, обычно называющаяся крупнолистовой липой). Это очень ценное дерево Европы и России, его размеры достигают девяти футов в диаметре и 140 футов в высоту. Оно известно в истории и искусстве благодаря Аллее Липв Берлине. По моему мнению, икона не могла быть написана позже 1450 года по английскому календарю. Икона была предметом многочисленных тестов в Англии, включая рентгеновские тесты, которые показывают, что она является подлинником, в целом не перезаписанным в позднее время. Моё исследование обнаруживает, что современных пигментов в картине нет, все пигменты в картине известны в древности. Указанные пигменты следующие: тёмно­красный железнооксидный пигмент, возможно, смешанный с липой. Специальным образом обожжённая или кальцинированная охра. Жёлтая охра. Белый кальциевый карбонат, возможно, со следами основы карбоната свинца. Натуральный природный красный железнооксидный пигмент. Зелёный самородный карбонат меди, найденный в естественном виде в Уральских горах. Натуральные природные охры меняются в цвете от чёрного до светло­жёлтого и, когда они частично или полностью обжигаются или прокаливаются, получают много оттенков чёрного, коричневого, красного и жёлтого. Растворителем или связующим для краски было яичное масло, изготавливаемое из жидкого яичного желтка. Классический русский способ требует удалять плёнку желтка свежего яйца, оставляя жидкий желток. Желток был слишком густым, чтобы писать им, поэтому в него добавляли (при возможности) каплю или две святой воды. Эта смесь затем разводилась пивом (квасом), приготовленным из кислого русского ржаного хлеба. Небольшое количество алкоголя в пиве способствовало перемешиванию яичного масла, воды и пивного крахмала. Технически это самый прекрасный растворитель в изобразительном искусстве. Натуральные природные пигменты истираются вручную в мелкий порошок. Цветные порошки смешиваются с яично­пивным растворителем и наносятся тонкими слоями. По высыхании в течение короткого времени эта краска становится практически нерастворимой и очень стойкой.

Многие ювелиры изучали драгоценные камни и все согласились, что большинство из них очень древние. Исследование отмечает, что риза в существующем сегодня виде была специально приспособлена для большинства камней. Камни закреплены на месте и скреплены металлической основой и тяжёлой передней оправой. Это делает трудным для ювелира должным образом изучить каждый камень, так как он не может видеть низ или глубину камня или прохождение луча света через камень. Несмотря на это, все согласились, что камни, без сомнения, древние. Ювелиры заявили, что цвета и раковины, видимые в четырёх больших изумрудах слева от головы Богоматери и в двух – справа, указывают, что они происходят из библейских изумрудных шахт царя Соломона. Остальные изумруды, по их мнению, добыты в русских шахтах в Уральских горах. Сапфиры – хорошего качества, а один, около Младенца­Христа, является редкостью по своей прозрачности и бриллиантовому цвету.

За более чем восемь лет исследования этой иконы я много раз пытался опровергнуть её возраст, её ценность и её идентичность, так как в этом состоит работа хорошего исследователя предметов искусства. Но мои исследования только больше и больше подтверждали невозможность опровергнуть подлинность этой иконы. Эта икона в своей целостности является величественным произведением искусства».

Несмотря на все старания верующих и благоприятное заключение экспертов, деньги на покупку иконы собрать не удалось. Святитель Иоанн вынужден был вернуть её владелице. В 1970 году икону приобретает католическая организация Апостолат Святой Фатимы в США и владеет ею до 1993 г., после чего передаёт права Римскому Престолу. Причин для этого несколько, и, как считает большинство исследователей, шаг этот был намечен давно. В любом случае, в 1993 году все документы и сама святыня передаются в Ватикан.

О возможностях возврата иконы в Россию заговорили примерно с 2000 г., когда на встрече с журналистами Папа Иоанн Павел II заявил о том, что икона является духовной собственностью РПЦ и должна быть возвращена на историческую Родину.

После этого почти сразу начались переговоры о возможности осуществления возврата. Надо отметить, что не все в России положительно отнеслись к этой идее. В светской прессе происходила шумная дискуссия о цене и целесообразности этого шага.

Между тем продолжались попытки установить происхождение образа. Из современных иконоведов изучением Казанской иконы Божией Матери и, в частности, исследованиями «Ватиканского» списка больше всего занимаась старший научный сотрудник Музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублёва Н.Н. Чугреева. По запросу учёного, ватиканская сторона передала информацию о послевоенной истории хранящейся у них святыни: некоторые исследования (в частности, проф. Андреева) и фотографии. В результате кропотливой работы Н.Н. Чугреева пришла к однозначному выводу, что икона не может быть явленной в 1579 году. В подтверждение своей позиции исследователь выдвинула следующие аргументы: «Видимый красочный слой иконы никак нельзя отнести к XVI веку. Предположение о том, что икона переписана (наличие позднего слоя живописи на первоначальном), не имеет оснований (результаты рентгена говорят о его отсутствии).

Существует свидетельство, что явленный в Казани образ никогда не реставрировался и сохранялся в киоте под слюдой до его похищения из Казанского девичьего монастыря в 1904 году. Размер иконы, находящейся в Ватикане – 31,1 х 27 см, он больше явленного образа (26,7 х 22,3 см). Икона также не является московским списком с Казанской иконы, прославившимся во время Смуты в Москве, с которым ополчение Минина и Пожарского освободило столицу от поляков. Московский список конца XVI – начала XVII веков был чуть больше (27,3 х 24,5 см) явленной иконы, но меньше находящейся в Ватикане, вид московского списка известен по архивной фотографии.

Казанская икона, находящаяся в Ватикане, представляет собой список с явленного в Казани образа, который по стилю письма можно отнести к живописной традиции Поволжья и датировать первой половиной – серединой XVIII века. Иконография образа отличается от ранних списков с явленного образа: тип лика Богоматери не «грекофильский», а более «русифицированный», взгляд Её и лик более, чем на древних образах, обращён к предстоящим, что характерно для икон более позднего времени; благословение Младенца Христа не двуперстное, как на явленной иконе, а именословное».

Несмотря на все сложности, католическая делегация во главе с кардиналом Вальтером Каспером 28 мая 2004 г. в Успенском Соборе Московского Кремля передала святыню Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II,который поместил её в своей резиденции. Предполагаемая доставка образа в Казань вызвала протесты со стороны некоторых националистических татарских организаций, в частности, Всетатарского общественного центра, президиум которого обратился с открытым письмом к понтифику Римско­Католической Церкви, где говорилось, что вокруг иконы «раздуваются сомнительные страсти». Тем не менее, находясь в июле 2005 года с визитом в Казани, Патриарх Алексий II после Литургии в Благовещенском соборе Казанского кремля передал образ Казанской епархии. Икона была помещена в Крестовоздвиженском храме Богородицкого монастыря г. Казани. Так закончилась драматическая история странствования святого образа за границей и возвращения его на Родину.

Иконографические особенности Казанской иконы. Иконография Богородицы в православной традиции

Говоря о Казанской иконе Божией Матери, необходимо обратиться к общим принципам написания Её изображений, т.е.  к иконографии. Первые иконописные изображения Пречистой Девы принадлежат, по преданию, св. апостолу Луке. Внешний вид Богородицы, кроме древнейших изображений, известен по описаниям церковных историков, например, Никифора Каллиста, монаха Епифания и др. Богородица традиционно изображается в определённых одеждах: пурпурном мафории (покрывале замужней женщины, закрывающем голову и плечи) и тунике (длинном платье) синего цвета. Синий или небесный (голубой) цвет символизирует чистоту (девство), а также указывает на земное происхождение Богородицы. Красный или пурпурный означает царскую власть и показывает, что Богоматерь является Царицей Небесной, так как пурпурные одеяния, багряницы, наряду с золотыми, были в древности одеждой царей и цариц. Мафорий украшают три звезды – на голове и плечах. Звёзды на мафории имеют два значения: во­первых, это символ непорочности Приснодевы «до рождества, в рождестве и по рождестве», а во­вторых – символ Святой Троицы. Во многих иконах фигура Богомладенца закрывает собой одну из звёзд, символизируя тем самым Воплощение второй ипостаси Святой Троицы – Бога Сына. Ещё одной важной деталью богородичной иконографии являются поручи – символ сослужения всей Церкви в лице Богородицы Небесному Архиерею – Христу.

 

 

Надпись на иконе даётся, по традиции, в греческом сокращении, что в переводе означает Матерь Божия. Данное надписание было утверждено отцами Эфесского Собора 431 г., осудившими ересь Нестория, не признававшего соединения в Личности Христа двух природ – божественной и человеческой. Исходя из этого заблуждения, он упорно отказывался именовать Деву Марию Богородицей, введя в употребление изобретённый им термин «Христородица». Собор утвердил мариологические догматы и признал за Пречистой Девой право именоваться Матерью Божией, что и было выражено в надписании Её икон.

Иконы Божией Матери призваны раскрывать всю Богородичную догматику христианства. Древнейшие дошедшие до нас изображения Богородицы обнаружены в римских катакомбах и относятся к II – III вв. Мария представлена чаще всего сидящей с Младенцем Христом на руках (обычно в сценах поклонения волхвов), либо в позе Оранты (Молящейся). Образ Богородицы, сидящей на троне с Младенцем на руках, часто встречается в Византии, в русской иконографии он известен по древней Свенской (Печерской) иконе, приписываемой первому русскому иконописцу Алипию, и Державной, появившейся в 1917 г. Именно к иконографии Богородицы на троне некоторые исследователи возводят один из самых распространённых типов изображения – Одигитрию. Иконы Богоматери ещё одного распространенного иконографического типа – Елеусы (Умиления), не встречаются ранее X в., но становятся особенно популярными в византийской и древнерусской иконописи. Схема Богоматери Оранты нашла развитие в системе росписи храма, а в иконописи известна в самостоятельных иконах под названием Знамение, либо в сложных многофигурных композициях. Ещё один тип изображения Богородицы самостоятельно используется ещё реже: это так называемая «деисусная» икона, представляющая Богородицу без Младенца в молитвенной позе и входящую в состав деисусных композиций.

Одиночные иконы Богородицы этого типа, как и сам тип, в Византии именуется Агиосоритисса. Кроме этого, известно множество композиций, основанных на богослужебных текстах и песнопениях, иногда объединяемые под общим именованием «акафистные иконы». Помимо икон Богородицы, к Её иконографии относят также иконы Богородичных праздников.

Характерные иконографические особенности явленного Казанского образа

 Как уже отмечалось, почитание Казанской святыни необычайно высоко и распространено за пределами России. В разных уголках мира её чудотворные и чтимые списки имеют свои собственные названия: у христиан в мусульманских странах – икона Soufanieh, в Америке – Ситкинская, и даже в России известны десятки её списков (о некоторых из них будет рассказано ниже), имеющие свои собственные названия и зачастую – праздники в честь их собственной славной истории. Вместе с тем сам «первозданный» облик иконы мало изучен, и далеко не все верующие имеют о нём верное представление.

Попробуем рассмотреть художественные и богословские (что в совокупности и составляет иконографию) особенности Казанской иконы. К сожалению, приходится иметь дело с отсутствием достаточного количества достоверных источников, хотя бы просто описывающих Казанский образ. На сегодняшний день сложно назвать объективные причины, по которым это произошло. Возможно, наши предки не видели особой нужды в тщательном иконографическом анализе святыни, а может, просто были не готовы к этому. Современный исследователь Д. Хафизов считает, что церковные власти просто не предоставляли разрешения учёным для детального исследования святыни. В любом случае все имеющиеся на сегодняшний день письменные свидетельства можно условно разделить на три группы:

1) рукопись священномученика Патриарха Гермогена, лично участвовавшего в обретении чудотворного образа и составившего известное «Сказание о явлении Казанской Иконы Божией Матери», изданная в 1871 г. в Казани и, по мнению большинства исследователей, являющаяся самым широко известным и заслуживающим доверия источником;

2) научные исследования иконы, преимущественно XIX – начала XX вв. Среди них особенно следует отметить работы А. Завьялова, И. Покровского, М. Романского, Г. Елисеева и Д. Дмитриевского;

3) современные труды таких исследователей, как Н. Чугреева, Г. Миллер, А. Васильева, Д. Хафизов.

Первое описание образа содержится в «Сказании...» св. Патриарха Гермогена. Правда, самим художественным аспектам иконы автор уделяет всего несколько строк. Он отмечает, что прежде никто из русских «такого извода образа не видел» и что «самый же чудотворный образ чудно сиял светлостию, как будто был написан новыми красками». Описание самого лика Гермоген не приводит.

Письменные источники второй группы описывают Казанскую икону более подробно, но несколько однообразно. Самые ранние из них относятся к середине XIX в. Все описания иконы как будто сделаны под копирку. Исключение составляют работы, принадлежащие перу первого казанского академического церковного историка Г.З. Елисеева, впоследствии известного русского литератора и публициста. Первая из его по интересующей нас теме вышла ещё в середине XIX в., но сохранила свою актуальность и сегодня как самое раннее из известных нам описаний чудотворного образа. Как отмечает автор, «Божия Матерь изображена с преклонённою главою к Божественному Младенцу. Изображение Богоматери – так называемое огрудное, а потому не изображено ни одной руки Её. Богомладенец представлен стоящим, по одежде препоясанным, и десницею, несколько отклонённою в правую сторону, благословляющим». Остальные исследователи просто переписывали старые данные, опираясь на солидный авторитет работ Елисеева.

Новое дополнительное описание образа содержится у академика И. Покровского. В своём труде «Явленная чудотворная Казанская икона» он пишет: «Богомладенец представлен... с перстосложением древним, близким к двуперстию, причем благословляющая рука пред грудью и нижнею частью шеи Богоматери. Глава Богоматери с круглым ликом склонилась почти к самой главе Богомладенца с волосами без пробора. Лик Богомладенца обращён к молящимся совершенно прямо». Однако икону и он, по всей видимости, подробно не осматривал. Судя по всему, он описывает икону в ризах (в Казани она носила двойной оклад и была еще покрыта бархатом и тесьмой), во многом ссылаясь на мнение профессора Елисеева.

Позднее, в XX в., вплоть до исчезновения иконы в 1904 г., и, разумеется, после этого другие специалисты­иконоведы, по­видимому, никогда не осматривали икону. Существенного вклада не внесли и современные исследователи. Сам явленный образ никогда профессионально не фотографировался, публиковавшиеся в различных изданиях качественные изображения иконы были либо рисунками, либо гравюрами, которые не были похожи на подлинник и копировались авторами друг у друга, а порой и разительно отличались. При этом, несомненно, все это изображения одной иконы. Это легко заметить, сравнив оклады и украшения на них. Отдельные немногочисленные фотографии из частных коллекций не только все имеют маленький масштаб, но и лик на иконе с этих фотографий абсолютно неразличим, т.к. очень тёмный.

Нет до сих пор однозначного мнения и относительно размеров явленного образа. Большинство исследователей вслед за Г. Елисеевым называют следующие параметры: «В ширину пять вершков, в длину 6» (это примерно 26,7 х 22,3 см). Впрочем, есть и другие мнения. Так, профессор Андреев в своей работе, посвящённой Казанской иконе, сомневается, а не описывают ли первые исследователи икону в ризах, и поэтому, с его точки зрения, «точный размер иконы может быть иным». Можно встретить указание и на другие размеры, например: 26,5 х 22 см. Возможно, в этом случае, размеры иконы просто округлялись. С уверенностью к первообразу можно отнести только следующие характеристики, касающиеся его размеров. Судя по тексту «Сказания...» Патриарха Гермогена, «на той чудной иконе был рукав однорядки вишневого сукна...». Таким образом, зная примерно средние размеры рукавов подобных кафтанов, можно констатировать, что икона была небольших размеров и приближалась по своим характеристикам к цифрам, указанным профессором Елисеевым. Об этом же свидетельствует и тот факт, что большинство ранних копий Казанской иконы Богоматери – традиционно маленького размера.

Закончив с исследованием описания явленного образа, перейдём к разбору его иконографических особенностей. Прежде всего, надлежит установить, к какому из известных иконографических типов Богородицы принадлежит Казанский образ. Патриарх Гермоген в своём «Сказании...» однозначно называет его Одигитрией. При этом знаток церковных древностей, профессор Казанской Духовной академии И.М. Покровский замечает по этому поводу: «Совершенно непонятно, почему могли назвать Одигитрией Казанскую, когда все тогдашние грамотеи, в том числе и летописцы, хорошо знали, что Одигитрией называется Смоленская икона, перенесённая на Русь ещё в 1046 г. (список с Константинопольского подлинника и хранившаяся в Смоленске). Правда, Казанская явленная икона в «Сказании...» Гермогена называется Одигитрией, но не списком с Одигитрии. В объяснении такого названия Казанской иконы осмеливаемся предположить, что составитель сказания, написанного через пятнадцать лет после явления иконы, назвал Казанскую икону «Пречистыя Владычицы нашея Богородицы честнаго и славного Ея Одигитрия» по личному соображению».

И.М.Покровский замечает, что и первый монастырский каменный храм, основанный в 1594 г., и первая деревянная церковь назывались «во имя Пресвятыя Богородицы честнаго Ея Одигитрия». Но и тут сказался чисто личный взгляд на явленную икону. Впоследствии Казанский монастырский храм никогда не назывался храмом Одигитрии, а назывался и называется просто храмом «Явления иконы Казанской Божия Матери». Говоря о каменном храме, сам Гермоген как бы вносит поправку в наименование первого деревянного храма. Название первого монастырского храма «храмом Одигитрии», как видно из гермогеновского сказания, принадлежит собственно Ивану Грозному, разрешившему его постройку уже после того, как было получено им «Краткое сказание о явлении и чудесах новоявленной Казанской иконы, которую, по первому впечатлению при явлении, приняли за Одигитрию».

Ко времени обретения святыни Казань уже имела две Смоленские иконы – Одигитрии и Умиления. Они стояли в церкви Спаса Нерукотворного над кремлёвскими воротами. Их, несомненно, знал и Гермоген. На икону Умиления Явленная икона не походила, а с Одигитрией имела только общее сходство, почему и была принята за неё. Но с одинаковым правом Гермоген мог назвать Казанскую икону списком с Муромской иконы, принесённой в Муром из Киева, а затем перенесённой св. Василием Рязанским около 1291 года в Рязань, или списком с иконы Колочской­Можайской, Рязанской, Феодотьевской и некоторых других, похожих на икону Одигитрии, где Богомладенец изображен сидящим на левой руке Богородицы.

И.М. Покровский приводит и другие соображения в объяснение неточного названия Казанской иконы Одигитрией. Служба Явлению Казанской иконы Божией Матери (8 июля по ст. стилю) содержит в себе канон Одигитрии, составленный иноком Игнатием, впоследствии митрополитом Никейским (жил в начале IX в., дьякон Великой церкви, автор жизнеописаний патриархов Тарасия и Никифора). Возможно, что этот греческий канон Одигитрии, внесённый в первую службу явлению Казанской иконы Божией Матери ещё до составления сказания (Минея, месяц июль, 8­й день), послужил основанием на некоторое время упрочить за Казанской иконой название Одигитрии. Канон инока Игнатия гораздо ранее составления службы явлению Казанской иконы Божьей Матери лёг в основание службы 28 июля (ст. стиля) – Празднование Одигитрии Смоленской в память возвращения Смоленска от Литвы в 1514 г. Канон сравнительно новой службы 28 июля на первых порах мог оказаться самым подходящим и для службы 8 июля – в честь явления Казанской иконы.

Далее автор отмечает, что Казанскую явленную икону при сходстве церковной службы, благодаря общему Игнатьевскому канону, в начале именовали Одигитрией, между тем во втором каноне – иных праздничных ирмосах службы 8 июля – равно как в рукописной службе, в стихирах на малой вечерне, почему­то не вошедшей в печатную минейную службу, но ярко выражающей сущность праздника Явления Казанской иконы, эта икона ни разу не называется Одигитрия. Интересно, что и св. Димитрий Ростовский в своих минеях (июль) также не называет Казанскую явленную икону Божией Матери Одигитрией. В монастырской описи Свияжского Успенского Богородицкого монастыря от 1613 г. среди нескольких икон Пресвятой Богородицы есть «Пречистая Богородицы Одигитрии и Умиления», но ни одна не названа Казанской и только одна – образом «Пречистыя Богородицы Новоявленныя». Очевидно, Казанская икона была известна тогда с именем «Новоявленная», что явствует из описи Богородицкого женского монастыря, особенно среди казанцев, а не с именем «Одигитрия». «По письму, – отмечает И.М. Покровский, – Казанскую явленную икону необходимо считать оригинальной. Только на ней мы находим грудное изображение Богоматери и поясное Богомладенца. Икона, где Богомладенец написан во весь рост, а Богоматерь имеет поясное изображение и в короне, причем у них видны все четыре руки, как на тобольской иконе, неизвестно почему называется Казанской. На Казанских иконах Божьей Матери такого письма не должно быть».

Из сказанного становится понятно, что нет достаточных оснований называть Казанскую икону Божией Матери Одигитрией, тем более – считать её списком с последней. И.М. Покровский допускает, что «можно, конечно, называть её иконой Царицы Владычицы и Богородицы и Приснодевы Марии, честнаго Ея Одигитрия, но лишь в том общем смысле, в каком каждую Богородичную икону можно назвать иконой Одигитрии, т.е. Богородицы – Путеводительницы и Заступницы рода христианского».

Ряд современных авторов высказывает весьма смелое, но не лишённое здравого смысла утверждение: «Казанская икона Богородицы – одна из наиболее почитаемых и воспроизводимых икон, ныне она является по сути одним из самостоятельных иконографических типов богородичных икон в России».

Заканчивая краткий обзор иконографических особенностей Казанской иконы, можно отметить, что святыня, так удивившая всех при своём обретении, и сейчас является не до конца разгаданной и объяснённой.

 Чудотворения чтимых списков Казанской иконы

 Как сообщают источники, чудотворения от иконы начали проходить сразу после её чудесного обретения, и связаны были, прежде всего, с исцелениями страждущих от глазных болезней. В своём «Сказании...» св. Патриарх Гермоген описывает только два случая, но на самом деле их было значительно больше. Народное религиозное сознание сразу усвоило это обстоятельство и сохранило его в устном предании. Ярким свидетельством тому является то, что во многих православных молитвословах, содержащих указания на святых, которым нужно возносить молитвы в тех или иных болезнях, указывается о помощи Казанской иконы Богородицы при заболевании глаз.

Многочисленные случаи исцелений и помощи от явленной иконы понуждают казанские власти делать множество списков с неё, распространяя их по монастырям, крупным церквям, а также по влиятельным лицам. Причём, как отмечает Г. Миллер, «все эти списки разнились в деталях, сохраняя незыблемым стиль и канон».

По мнению исследователей, более 20 списков прославились как чудотворные, однако наибольшей популярностью пользовались три образа: казанский (явленный), хранившийся до 1904 г. в Богородицком монастыре; московский – дар Патриарха Гермогена князю Пожарскому, хранящийся ныне в Богоявленском кафедральном соборе Москвы; и петербургский, хранящийся в построенном для него Казанском соборе.

 Московский образ

 Он был привезён из Казани князем Дмитрием Пожарским, который в 1613 г. с ополчением освободил Москву от поляков. По изгнании врагов князь дал обет построить в Москве церковь во имя Казанской иконы Божией Матери, что и было осуществлено в 1636 г. Царь Михаил Фёдорович, узнав о чудесах, бывших от иконы, устанавливает два дня празднования в честь святого образа – 8 июля и 22 октября по старому стилю. В первом случае чествуется явление образа, во втором – память избавления Москвы от иноземных захватчиков.

 

 

В 1649 г. по указу царя Алексея Михайловича праздник становится общероссийским. В этом же году, во время всенощного бдения под октябрьский праздник иконы, в царской семье случается знаменательное событие – рождается наследник, Дмитрий Алексеевич Романов. Это обстоятельство приписывается милости Божией Матери, и с тех пор Казанская икона объявляется не только избавительницей России от иноземцев, но и покровительницей династии Романовых.

 

 

Чудотворная икона хранилась в построенном для неё недалеко от Красной площади Казанском соборе и лишь после закрытия его большевиками в 1930 г. (по некоторым данным, в 1936 г.) была перенесена в Богоявленский кафедральный собор в Елохове, где находится и поныне, украшенная богатым окладом, слева от Царских врат центрального алтаря. Иконографические особенности этого образа таковы: изображение Божией Матери погрудное. Глава с продолговатым лицом немного склонена к Богомладенцу и чуть не доходит до Его головы. Благословляющая десница Христа с правильным именословным благословением в стороне от шеи и груди Богоматери. Обе фигуры как бы выпрямлены и отклонены одна от другой. Волосы на голове Богомладенца имеют пробор справа налево; глава несколько обращена к Богоматери. Как отмечает академик И. Покровский, сравнивая московский образ с казанским и питерским, «по всему видно, что письмо московской иконы новее и даже как будто не греческое». Ещё одной особенностью образа является украшение венчиком – даром князя Д. Пожарского Богородице за победу в 1612 г. Размеры московского списка также несколько отличаются от явленного Казанского образа: в длину 6, а в ширину 5,25 вершка. Всё это позволяет сделать однозначный вывод, что хранящаяся в Москве святыня, вопреки некоторым предположениям, не является явленным в 1579 г. в Казани образом, но продолжает оставаться самостоятельной чудотворной реликвией.

 Петербургский список

 Происхождение этого списка довольно запутанно. Обычно исследователи называют две основные версии. По одной из них, в Петербурге находится та самая, явленная в 1579 г. в Казани икона. В пользу своего предположения они высказывают следующий аргумент: поскольку икона после рождения наследника Дмитрия Алексеевича стала считаться покровительницей Дома Романовых, то Пётр Первый после перенесения в город на Неве столицы империи взял с собой из Москвы и икону, оставив в Казанском соборе прежней столицы копию, впоследствии также прославившуюся чудотворениями. Однако ряд исследователей (Н. Романский, Г. Елисеев, И. Дмитриевский и др.) критично относятся к этой версии, указывая на письменные источники, однозначно свидетельствующие против этой теории. Так, в «Никоновской летописи» и «Летописи о многих мятежах» однозначно сказано: «...принесоша же из Казани Пречистые Богородицы списание с Казанской иконы». Представляется, что эти летописные свидетельства со всей очевидностью указывают на тот факт, что петербургская икона является самостоятельным, более поздним списком с явленной иконы.

 

Внимания заслуживает мнение, опирающееся на архивные данные, согласно которым петербургская святыня является обетной иконой, выполненной по заказу вдовствующей царицы Прасковии Фёдоровны, супруги царя Иоанна Алексеевича, брата Петра Первого. Время написания иконы нельзя установить с абсолютной точностью, но большинство исследователей указывают на самое начало XVIII столетия.

В 1720 г. по указу новгородского архиерея Феодосия образ был помещён в Санкт­Петербургский Троицкий Собор, где находился до 1727 г., после чего по решению Синода его передали в церковь Рождества Богородицы. Через десять лет после этого императрица Анна Иоанновна строит на Невском проспекте каменный храм, куда и переносится святыня, находившаяся там вплоть до 1811 г. Таким образом, странствования иконы заканчиваются в устроенном для неё Казанском соборе.

 

 

Размеры иконы больше, чем у явленной в Казани и у московского списка – 13 х 12 вершков. Лик Божией Матери, по мнению исследователей, значительно уступает по исполнению лику Богородицы на казанском оригинале. Пропорции и формы лица менее совершенны, и уже не заметны черты греческого типа. Изображение Божией Матери менее, чем поясное, на левой руке Она держит Богомладенца, десница которого со сложенными перстами приподнята для благословения.

Об иконе как о чудотворной заговорили с 1727 г. Именно тогда было разрешено выносить образ из храма и приносить в дома прихожан «ради моления болящих». Исцеляла она не только от телесных, но и душевных недугов. Ежедневно к святому образу притекали сотни страждущих, просящих у Царицы Небесной исцеления и помощи. В знак благодарности за полученные от Пречистой Девы милости купцы и дворяне, а также царственные особы жертвовали на украшение оклада драгоценные камни и деньги. Можно сказать, процесс чудотворений от иконы проходил постоянно, без каких­либо всплесков и падений. Однако наиболее полно и явно образ явил свою чудотворную силу в страшные годы войн – Отечественной и Великой Отечественной. Во время Отечественной войны 1812 г., после своего назначения главнокомандующим Русской армии, М.И. Кутузов приехал в Казанский собор и молился у Казанской иконы. Он просил благословения у Божией Матери на подвиг, на борьбу с врагами Отчизны. И снова Божия Матерь защитила русский народ от нашествия. 22 октября, в день празднования Казанской иконы Божией Матери, русские войска под предводительством Милорадовича и Платова разбили арьергард маршала Даву. Это была первая победа русского оружия в Отечественной войне.

Именно с этим списком связывают и победу в Великой Отечественной войне. По крайней мере, достоверными являются сведения о том, что когда силы жителей блокадного Ленинграда были на исходе, чудотворную икону вынесли из Собора и прошли с ней крестным ходом по блокадному кольцу. Город выстоял. Существует предание, что и в Москве, и в Сталинграде перед началом сражений совершали молебен Казанской иконе. Как показывает история, Владычица и тогда услышала слёзные молитвы своих скорбных чад.

 * * *

 Проведя наше исследование, не претендующее на всестороннее изучение поднятой темы, тем не менее попробуем подвести определённые итоги. Прежде всего нужно отметить, что изучение истории явления Казанской иконы способно вселить надежду в скорбящее сердце русского человека, глубоко переживающего нынешние беды и нестроения нашего Отечества.

Списки этого образа имеют свою уникальную историю, неповторимые художественные особенности, наполненные глубокого сакрального смысла, да и свои чудеса. Можно смело сказать, что каждый из этих списков является неповторимой уникальной иконой, бесценным даром русскому народу от его Усердной Заступницы.

Государственное и историческое значение Казанского образа в последние годы оценили не только церковные, но и светские власти. Уже несколько лет день церковного празднования Пречистого образа – 4 ноября – является общегосударственным праздником и нерабочим днём.

Важное значение оказал Казанский образ и для развития современной иконографии. Появление такого нехарактерного прежде для нашей страны образа, столь сильно удивившего наших предков, дало повод к расширению взгляда на сложившийся иконографический тип «Одигитрия», а впоследствии, возможно, послужит основанием к сложению нового иконографического типа.

Конечно, и в истории, и в иконографии явленной иконы до сих пор много неизвестного и неизученного. Неясно, что стало с самой чудотворной иконой, уничтожена ли она святотатцами или просто до времени сокрыта от нас.

Весной 2002 г. в запасниках художественного музея г. Иркутска была обнаружена Казанская икона Божией Матери. В мае этого же года её осмотрела приехавшая из Москвы Н.Н. Чугреева – научный сотрудник музея им. Андрея Рублёва. В результате исследования выяснилось, что на иконе присутствует скрытый второй красочный слой. Как оказалось, в 1925 г. иркутский художник К. Померанцев нанёс на икону новый рисунок. Скорее всего, это было сделано потому, что первоначальное изображение Казанской Богоматери было повреждено. Померанцев покрыл икону левкасом (грунтовка, которая наносится на доску до рисунка), после чего снова нанёс на икону немного измененное изображение Казанской Богоматери. Два местных реставратора, М. Хромешкина и С. Фролов, под руководством Н.Н. Чугреевой сделали на рисунке пять окошечек и действительно обнаружили второй, первоначальный красочный слой, отличающийся благородством расцветок. По своим иконографическим особенностям икона напоминает работы мастеров XVIII в. Кроме того, сзади на иконе нашли крепления для ношения – без них тяжёлую икону не смогли бы долго носить по деревням, и остатки кожи – вероятно, ремней для ношения. Все эти признаки позволили предположить (пока только предположить), что в музее всё время хранился исчезнувший в 1904 г. чудотворный явленный образ. Нет полной ясности и в вопросе идентификации «Ватиканской» иконы. Всё чаще в прессе высказывается предположение о том, что это бывший дивеевский образ, хранившийся в покоях основательницы монастыря схимонахини Александры (Мельгуновой).

Возможно, когда­нибудь и на эти вопросы найдутся ответы. А пока можно однозначно утверждать, что вся история Казанской святыни свидетельствует о том, что ничего в России не происходит без участия её Небесной Заступницы – Пресвятой Богородицы.